Стартовал сериал Юлии Лысовой «Морозко». Одним из действующих лиц стал хорек, что сподвигло создателей ленты обыграть сюжет картины Леонардо да Винчи «Дама с горностаем». В образе Чечилии Галлерани на постере предстает Аглая Тарасова. Поговорить с нами о том, как живопись влияет на кинематограф и хорошо ли, что аллюзии к мировым шедеврам появляются не только в авторском, но и массовом кино, согласилась редакционный директор и главный редактор журнала «Кинорепортер» Мария Лемешева.
Отсылка к известным произведениям искусства уже перешла в разряд устоявшихся кинематографических приемов?
Полотна великих мастеров нередко служили источником вдохновения для кинорежиссеров, а использование их в фильмах считалось знаком признательности художнику. Прием под названием «экфраса» – цитирование произведения одного вида искусства в другом – существует с незапамятных времен. Буквально это означает описание картины, скульптуры или памятника архитектуры в литературном произведении или воспроизведение в театральной декорации. Киноэкфраса устроена по тому же принципу и ее вполне можно считать расхожим приемом. Хотя и рискованным для режиссера – ведь твой видеоряд начинает невольно конкурировать с шедевром.
Первопроходцами в использовании экфрасы стали мастера авторского кино?
Да. И таким приемом даже самые отчаянные экспериментаторы, взрывавшие основы традиции, не прочь были подчеркнуть какие-то ассоциативные связи своего произведения с общей историей искусств. В идеале это не просто кроссцитирование известных живописных полотен, а филигранное включение их в сюжет фильма с таким расчетом, чтобы они передавали смысловые акценты. Например, «Охотники на снегу» Питера Брейгеля-старшего произвели на Андрея Тарковского настолько сильное впечатление, что он сначала прямо процитировал это полотно в «Солярисе», подчеркнув глобальное одиночество, оторванность обитателей станции от остального человечества. Затем она буквально оживает в его следующем фильме «Зеркало». Такую же эмоционально-смысловую нагрузку несет и легендарное полотно Рембрандта «Возвращение блудного сына», вписанное в финальную сцену «Соляриса». Кстати, да Винчи, с которого мы начали наш разговор, много значил для Андрея Арсеньевича. В «Зеркале» фигурируют альбомы с полотнами да Винчи. В «Солярисе» есть интересная аллюзия на «Даму с горностаем» – только женщина держит на руках щенка боксера.
Кадр из фильма «Солярис»
Кого еще, с вашей точки зрения, можно поставить в ряд асов киноэкфрасы?
Если перечислять всех, список получится довольно внушительным, поскольку называть придется не только мэтров авторского кинематографа. В «Заводном апельсине» Стенли Кубрика, к примеру, присутствует двойная отсылка – на картину Ван Гога «Прогулка заключенных», которая в свою очередь, перекликается там и с гравюрой Гюстава Доре «Острог». В «Психо» Альфреда Хичкока декорация дома Бейтсов практически списана с «Дома у железной дороги» американского художника Эдварда Хоппера. А в «Пятом элементе» Люка Бессона Жан-Поль Готье сочинил одеяние Лилу под впечатлением от автопортрета Фриды Кало, который она назвала «Сломанная колонна». Блестящий кутюрье увидел сходство в образах уникальной мексиканской художницы и внеземной героини Милы Йовович.
Картина «Дом у железной дороги» Эдвард Хоппер, 1925 Фильм «Психо» Альфред Хичкок, 1960
Однако такие отсылки считывает не каждый зритель. Подобный прием все же изначально рассчитан на восприятие утонченных натур, если не сказать – избранных?
Сколько будет этих избранных, зависит от того, как выстраивается сюжет и кадр. Если известная картина процитирована буквально, как это сделал в «Страсти» Жан-Люк Годар с «Маленькой купальщицей» Энгра или Тарковский с «Блудным сыном», то, думается, узнавание состоится у большинства зрителей. Но вы правы – киноэкфраса это все же сигнал-опознаватель «свой-чужой». Режиссер ведь прежде всего рассчитывает на понимание тех, с кем он хочет разговаривать «на одном языке».
А насколько это уместно в массовом кино?
С моей точки зрения, в кино, адресованном широкой публике, она даже гораздо более действенна, поскольку помогает зрителю обратить внимание на синтез разных видов искусства. К примеру, цирковые сцены фильма Алексея Баталова «Три толстяка» напоминают о таких известных картинах, как «Девочка на шаре» и «Акробат и молодой арлекин» Пикассо, о «Цирковой лошади» Шагала. Конечно, ребенку эти моменты неплохо бы пояснять – чем шире кругозор, тем красочней картина мира, открывающаяся перед ним.
Какие режиссеры отечественного кино первыми использовали этот прием?
Чтобы назвать всех достойных, нам понадобится немыслимое количество времени. Но начать, я думаю, в любом случае нужно с Сергея Эйзенштейна – образ неистового государя в «Иване Грозном» восходит к знаменитому полотну Виктора Васнецова.
Кстати, на эту же картину ориентировался и Леонид Гайдай, снимая фильм «Иван Васильевич меняет профессию». А в числе «первых» не по времени, а по яркости исполнения приема я бы выделила «Сибирский цирюльник». В сцене кулачного боя на льду Москвы-реки Никита Михалков зашифровал сразу две отсылки – к «Масленице» Бориса Кустодиева и «Взятию снежного городка» Василия Сурикова. Марк Захаров в эпизоде фильма «Формула любви», где Мария, окутанная невесомым покрывалом, плавно скользит меж зеленых кущ, тоже апеллировал к двум шедеврам – «Рождению Венеры» и «Весне» Боттичелли. А в еще более фантасмагоричном «Обыкновенном чуде» использован прозрачный намек на гравюры Альбрехта Дюрера из цикла «Апокалипсис», хотя считать его было, пожалуй, не так-то легко.
«Царь Иван Васильевич Грозный», Виктор Васнецов, 1897
А встречались ли вам киноэкфрасы-загадки?
Так бывает, если режиссеру для его замысла требуется малоизвестная картина. Разгадывать этот ребус бывает очень увлекательно. К примеру, в «Собаке Баскервилей» Игоря Масленникова есть сцена, где Шерлок Холмс, любуясь фамильными портретами предков сэра Генри, называет имя Годфри Неллера. Нам этот художник известен портретом молодого Петра I, но режиссеру не удалось найти среди созданных им портретов тот, который отвечал бы его видению героя Олега Янковского. И он выбрал портрет Генри Ризли, 3-го графа Саутгемптона, работы мало известного у нас английского художника Джона де Критса. Между прочим, этот сэр Генри известен как один из покровителей Шекспира. Как видите, путешествовать в волшебном пространстве киноаллюзий – весьма увлекательное и познавательное занятие.
Иван Грозный и Малюта Скуратов. Фото из Информцентра Мосфильм-инфо
03.04.2024
Фото || www.kinopoisk.ru, ru.wikipedia.org
Автор || Виктория Пешкова
