Что может быть красивее, кинематографичнее и непрактичнее, чем кабриолет? Для рядового автомобилиста это любая машина без верха. Но истинные ценители знают, что есть в этом ряду и родстер, и тарга, и ландо… Какая разница – разбираемся в этой статье.
Начнем с кабриолета. Легковой автомобиль с откидывающимся верхом произошел от двухколесной двухместной повозки со складывающейся крышей, в которую запрягалась одна лошадь. Этот легкий вид наемного пассажирского транспорта стал весьма популярным в Париже, Лондоне и других городах в начале XIX века.
Современные автомобили-кабриолеты оснащают складываемым мягким (из винила или полотна) или жестким верхом. В различных странах такой тип кузова называется по-разному. В Европе – Cabriolet, в Великобритании исторически такие автомобили именовали Drop-head coupé, а в США и Австралии распространен термин Convertible, что значит «трансформируемый».
Близкие к кабриолету типы кузовов – родстер, фаэтон и тарга.
Фаэтон – это тот же кабриолет но с пристегивающимися мягкими остекленными боковинами салона. Позднее к фаэтонам могли относить и автомобили со съемными, а не подъемными, боковыми стеклами. До массового распространения закрытых автомобилей это был один из наиболее часто встречающихся типов кузова.
Первый рисунок фаэтона Ford Model A приписывают сыну Генри Форда – Эдселу, который набросал эскиз облицовки радиатора и панели приборов для этой модели. Ford производил Model A на заводах в США, Аргентине, Канаде, Франции, Германии и Великобритании. В СССР отверточная сборка автомобилей Ford Model A началась в 1930 году в Москве на заводе имени КИМ. А через два года на заводе ГАЗ стали выпускать лицензионную версию модели под названием ГАЗ-А.
Родстер представляет собой кузов спортивного типа со складывающимся верхом и двумя местами или с пассажирской формулой 2+2. На современном автомобильном рынке родстер — это, скорее, ниша рынка, чем четкие инженерные рамки и определения. Часто данный термин используют как коммерческое название двухдверного двухместного кабриолета.
Внешний вид родстера BMW Z4 разработал стилист калифорнийской студии BMW Designworks датчанин Андерс Варминг под руководством шеф-дизайнера фирмы Криса Бэнгла. Мягкий верх автомобиля складывался вручную, но за дополнительную плату мог быть оснащен электрогидравлическим приводом, и тогда процесс трансформации кузова становился полностью автоматическим. Заднее стекло изготавливалось не из пластика, а из специального стойкого к царапинам стекла и имело обогрев.
В современном автомобилестроении тарга – это любой родстер, оборудованный несъемной металлической дугой позади салона, но с подвижными или съемными центральными сегментами крыши.
Автомобиль Porsche 911 Targa получил такое название в 1966 году в связи с участием Porsche в гонках Targa Florio, проводимых по перекрытым дорогам общего пользования возле Палермо, в Сицилии. После этого термин «тарга» начал использоваться достаточно широко, хотя подобный тип кузова появился еще в 1961 в виде дополнительной опции для автомобиля Triumph TR4.
Говоря о кабриолетах разного толка стоит также уделить внимание терминам ландо и хардтоп. Хардтоп — дословно с английского «жесткий верх» — это тип закрытого кузова без центральной стойки крыши и рамок дверных стекол, имитирующий кабриолет с поднятым верхом. Хардтоп нередко выделяют как отдельный тип кузова, и в этом случае он называется, в зависимости от количества дверей, двух- или четырехдверный хардтоп.
Хардтоп Pontiac GTO часто называют первым мaслкаром. Название GTO было перенято у Ferrari и дословно расшифровывалось как Gran Turismo Omologato – «автомобиль, допущенный к гонкам».
Ландо – полузакрытый кузов с откидывающимся только в задней части автомобиля верхом или с имитацией открывающегося верха в отделке крыши автомобиля. Французское название происходит от немецкого города Ландау, который в XVIII веке славился каретным производством, а также производством экипажей с открывающимся верхом.
Когда свет увидел Mercedes-Benz 600 Pullman вопрос о том, быть ли в его гамме версии Landaulet даже не стоял. И в 1965 году полукабриолет предлагался для всех версий 600-ого: четырехдверной, шестидверной, короткой, удлиненной. Сам же Mercedes-Benz 600 стал легендой автомира и, непременно, заслуживает отдельной статьи.
Фото: www.unsplash.com
Автор: Евгения Плохих
В своей новой картине «Ячейка общества» режиссер Алена Званцова с осторожностью, пониманием и сочувствием исследует феномен семейного благополучия, показывая, насколько зыбким может быть счастье и как тонка нить доверия, связывающая любящие сердца. Редактор раздела «Кино» Юрий Аверченков посетил премьерный показ и рад поделиться впечатлениями от просмотра.
Положенная в основу фильма «Ячейка общества» история проста и повседневна, но это только добавляет картине убедительности и шарма. Будничность и понятность повествования немедленно вовлекает в происходящее на экране – мы в уютной съемной квартире одного из домов «старой» Москвы, здесь живет молодая семья: папа Кирилл (Кузьма Котрелев), мама Александра (Анастасия Красовская) и дочь Варя (Герда Пугачева). Шесть лет декрета привязали Александру к ребенку и к дому. С одной стороны, большой мир манит свободой и разнообразием вариантов, с другой – совершенно непонятно, как заново в него встраиваться, ведь рабочих навыков нет, а с дипломом генетика не устроиться в первую же попавшуюся компанию. Пытаясь удержать равновесие, Александра отчаянно цепляется за дочь, но понятно, что вечно сидеть с ней не получится, ребенку давно пора социализироваться и отправляться в детский сад. Завидуя устроенности мужа-программиста, стеная и тревожась, Александра все же преодолевает сомнения и отправляется на собеседования, однако работу не получает. Найти занятие удается в детском саду Вари. В составе родительского комитета Александра берется за подготовку спектакля к ближайшему утреннику и неожиданно для себя увлекается не только пьесой, но и Глебом (Семен Шкаликов) – брутальным отцом одной из девочек, участвующих в постановке. Став очевидицей невинного флирта между мамой и дядей Глебом, в растерянности и ревности Варя по секрету сообщает о случившемся папе…
Режиссер Алена Званцова внимательно и подробно рассматривает каждую деталь назревающего конфликта, давая понять, как именно – от сомнения к недовольному взгляду, от мелкой лжи к упреку, от эмоции к действию – зарождается (точно собирается буковка к буковке слово в любимой семейной игре Scrabble) болезненная готовность к разводу. Завораживающие сверхкрупные планы, когда играют даже не актеры, а только их губы, глаза, брови, дарят такое глубокое сопереживание, что желание оценивать (еще хуже – судить) кого-либо из персонажей просто не возникает. Каждого совершенно четко можно понять, каждому посочувствовать. И в то же время, запутываясь в клубке очевидностей и субъективных правд, внезапно оказываешься вместе с героями на пороге, увы, ставшей привычной, ошибки, из-за которой больно всем – особенно маленькой Варе. Ссора, расставание, возможный развод… И вроде бы на экране не по годам умные, чуткие, современные люди, готовые разговаривать, работать над отношениями, беречь психику ребенка, идти на компромиссы… Но почему-то даже этого недостаточно. Сомнения подогревают эмоции, они закаляют клинки слов, и те, вспарывая плоть самолюбия, бьют точно в самые чувствительные точки, которые за время семейной жизни уже хорошо друг другу известны, а потому беззащитно обнажены. Уколы болезненны и безжалостны. Да, казалось бы, это просто слова. Но к чему в итоге они приведут?
Удастся ли заживить эти раны? Получится ли потом не замечать шрамы? Забудется ли с годами обида? Об этом режиссер приглашает совместно поразмышлять в своей картине, а заодно насладиться органичной актерской игрой, классными костюмами и очень уместным музыкальным сопровождением. И кто знает, может, просмотр фильма поможет кому-то удержаться от собственной ошибки?
13.08.2024
Фото || https://www.kinopoisk.ru.
Автор || Юрий Аверченков
Колонка арт-обозревателя журнала Ольги Серегиной о самых ярких выставках и арт-событиях города на этой неделе….
Колонка арт-обозревателя журнала Ольги Серегиной о самых ярких выставках и арт-событиях города на этой неделе….