#Анна Большова. Интервью с актрисой

 

Анна Большова, актриса театра и кино, заслуженная артистка России, почетный деятель искусств Москвы, рассказала журналу Cabinet de l’art о своем отношении к профессии, о том, почему у нее нет хобби, о любви к детским проектам, универсальном способе преодолеть волнение и важности взаимодействия со зрителями.

1

Анна, вы с 19 лет актриса. За это время работа не превратилась в рутину? Или это невозможно с актерской профессией?

Знаете, большой плюс, когда ты занимаешься делом, которое тебе нравится. К тому же у меня достаточно разносторонняя профессия. Конечно, элемент, я бы не сказала, рутины, но прозы, присутствует, не бывает без этого. Но когда ты выходишь на сцену или входишь в кадр, то все это жизнь. А как жизнь можно назвать рутиной? Да, бывают какие-то трудности, но обычно они связаны с техническими, бытовыми причинами, нежели с самим содержанием профессии. Кстати, поэтому у меня нет хобби, ведь с одной стороны есть любимая работа, с другой стороны – семья, которой я посвящаю все свободное время.

А спектакль, который идет несколько лет, не надоедает?

Конечно, смотря какой. К примеру, «Королевские игры». Я играю этот спектакль с 1998 года, когда пришла в «Ленком». Это такая роль… Она не может надоесть в принципе. Наоборот… Театр – дело живое, он позволяет тебе бесконечно расти, развиваться, находить что-то новое. Несомненно, если спектакль, который тебе не особо нравится, играешь на протяжении многих лет… это трудно… Но я считаю, что человек всегда свободен, что он может отказаться. Если есть мотивирующие обстоятельства продолжать этим заниматься, то это не насилие, это личный выбор. Мое мнение: если тебе надоело играть спектакль, то зачем себя мучить – уходи.

В актерской профессии зачастую возникают необычные творческие предложения. Какие были у вас?

Несколько лет назад меня пригласили читать сказку с оркестром. В Московской филармонии этот изумительный проект идет уже больше 10 лет. Суть его в том, что артист читает сказку в сопровождении большого симфонического оркестра, исполняющего точно подобранную режиссером классическую музыку, передающую настроение и атмосферу произведения. Это замечательный способ приучать ребенка к классической музыке. И я даже не ожидала, что мне самой это так понравится, а главное, что это так понравится детям в моем исполнении. Все получилось настолько удачно, что в течение трех лет я прочла уже два названия несколько раз и не только в Москве, но и во многих городах, с которыми сотрудничает Московская филармония.

13А какие сказки вы читаете?

«Питера Пена» и «Карлика Носа». А еще «Рикки-Тикки-Тави» в кисловодской филармонии с большим оркестром народных инструментов! Это тоже что-то невероятное! Знаете, в связи с этим проектом все время в голове звучит фраза: «Власть держать над полным залом». Одно дело, взрослые люди, которые пришли на спектакль, а другое дело – дети совершенно разных возрастов. Когда ты их берешь, ведешь за собой, завлекаешь, радуешь, пугаешь, веселишь, а они тебе очень искренне и щедро отвечают своим вниманием – это совершенно уникальный взаимный обмен! Сколько раз сталкивалась с тем, что на поклонах дети подходили просто подержаться за тетю! Недавно прочитала «Карлика Носа», мальчик поднялся на сцену и пожал мне руку. Лет девять, с совершенно серьезным видом. Это так трогательно. Дорогого стоит! Я поняла, что подобные детские проекты – это мое!

Какая из ваших ролей вам ближе? Какую меньше всего нужно играть?

Сложно сказать. Есть много ролей, совсем не схожих с моей жизнью: у меня не было таких переживаний, и я бы их не хотела. Но тем не менее я это играю и вроде достаточно убедительно.

Если совсем по-простому, роль – это как растяжка: когда ты делаешь специальные упражнения, мышцы становятся эластичнее.

С новой ролью происходит нечто подобное. Твоя природа, твоя психика, твое сознание должны “растянуться”, чтобы вобрать в себя обстоятельства новой роли. Они провоцируют тебя на новые проявления, и ты становишься чуть глубже, шире. При этом бывают ситуации, когда материал не понятен или чужд, и не всегда режиссер тебе поможет в нем разобраться. Дальше вопрос твоего отношения к профессии. Как ты будешь “выбираться”: просто органично пойдешь по тексту или будешь биться об стенку, пробивать, копать, бурить…

 

Как вы уже упоминали, некоторые спектакли вы играете очень долго. Волнение со временем уходит?

Нет, я всегда волнуюсь. Что бы я ни делала, с чем бы я ни выходила на сцену… С опытом понимаешь, что с этим бесполезно бороться.

Самое действенное средство: перестать трястись – заняться делом. Тогда волнение приобретает иное качество, дает творческую энергию.

3А что вы чувствуете, когда выходите на поклон и зрители вам аплодируют?

Чем прекрасен театр – тем, что в нем все время идет живой энергетический обмен. А поклоны – это возможность посмотреть друг другу в глаза. Многое зависит от того, какой зал, как публика реагировала в течение спектакля, какие аплодисменты… Мы ведь тоже живые люди, мы все слышим, чувствуем. Но если мы не смогли «взять» зал, я всегда считаю, что это наша вина. Я по натуре страшный самоед. Однако, несмотря на требовательность к себе, я знаю, что бывают чисто технические моменты, где человеческий фактор ни при чем. Бывает так, что само пространство зала нарушает связь между артистами и зрителями. Например, мы были на гастролях в Германии со спектаклем «Все оплачено». На последнем спектакле было очень трудное помещение: звук плохой, глухое взаимодействие, ты не слышишь дыхание зала. Нам на сцене во время спектакля из-за этого было сложно. Но людям, как потом выяснилось, все очень понравилось. Именно на поклонах ты можешь увидеть истинное отношение. На протяжении спектакля ты себя съедал, был недоволен, а потом, когда все как одно целое встают, хлопают, ты понимаешь, что напрасны были все твои переживания. И я очень не люблю, когда артисты позволяют себе некоторое высокомерие в поклонах. Если артист своим видом выражает, что он “чуточку лучше” тех, кто сидит в зале, возникает вопрос, а зачем вы тогда выходите на сцену?

Зритель вам ничего не должен, он уже заплатил за билет. А бурные аплодисменты – это уже порыв благодарности. Подобное поведение артиста может перечеркнуть все предыдущее двухчасовое общение с залом. Ведь артисты являются своего рода провокаторами, которые заставляют зрителя плакать, смеяться, задумываться… И это, к слову, актерская ответственность, которая влияет на выбор, в чем ты соглашаешься участвовать, а в чем нет.

Вы как актриса что больше любите: театр или кино?

Я люблю интересную работу. Я обожаю театр и не мыслю свою жизнь без него. Так сложилось, что мои театральные работы интереснее и разнообразнее, чем мои кинороли. Но при этом я очень люблю сниматься. Везде есть свои профессиональные особенности, разные ремесленные нюансы, которым нужно учиться. И чем больше играешь или снимаешься, тем ты свободнее в своей профессии.

А где вас сейчас можно увидеть?

В театре «Ленком», своем основном месте работы, я играю главные роли в спектаклях «Сны господина де Мольера», «Королевские игры», «Все оплачено». Хоть и редко, но играем с Геннадием Викторовичем Хазановым «Крутые виражи» Леонида Трушкина в театре А. Чехова. Еще есть «Семейный ужин в половине второго», где у меня тоже совершенно потрясающие партнеры: Васильев, Остроумова, Волкова, Гребенщиков, Баринов, Рапопорт. Сказки с оркестром читаю. Периодически выступаю с сольной концертной программой, где мне помогает замечательный музыкант Олег Зарипов.

Автор || Наталья Сергеева @cat.flat

Фото || Яна Говердовская

*Эту статью можно прочитать в печатном номере журнала #13, зима 2017-2018

Binder1_Страница_10

Поделиться: