«Дом с башенкой» Ивана Жолтовского: секрет вечной юности и красоты
Строительство дома для Совета народных комиссаров СССР на Смоленской площади архитектор Иван Жолтовский начал в 1939 году. Работы были прерваны Великой Отечественной войной, завершено строительство было только в начале 1950-х.
Жилой дом в парадном стиле сталинской архитектуры с пристроенной башней спроектирован асимметричным, близким по стилю итальянским палаццо. Вестибюли по проекту Жолтовского были оформлены большими люстрами, росписью художника Василия Миняева, коврами, с мебелью и каминами. В 1953 году в торце дома появился вестибюль станции метро «Смоленская». Квартиры предоставлялись сотрудникам НКВД и советским чиновникам, за что здание и получило название «дом НКВД», а из-за архитектурной особенности – «дом с башенкой».
В 2000-е годы были отреставрированы фасады и въездная арка. В 2022 году должна завершиться реставрация вестибюлей и башенки. Сам Жолтовский всю творческую жизнь размышлял над вопросами, почему одни творения архитекторов остаются вечно юными и прекрасными, а другие, даже будучи технически более совершенными из более качественных материалов, не обладают этим секретом. Может быть, наш разговор о «доме с башенкой» Ивана Жолтовского, о самом архитекторе, о том, кто и как остается в искусстве с тремя авторитетами – очень разными, смотрящими на эти вопросы с разных профессиональных позиций, но искренне увлеченными, не просто работающими, а живущими в мире искусства – Михаилом Сидлиным, Ильей Печенкиным и Олегом Тыркиным – поможет в поиске ответа на этот всегда актуальный вопрос о секрете вечной красоты и юности.
Михаил Сидлин
Куратор, искусствовед, критик.
Фотограф и исследователь фотографии.
Автор и редактор книг и статей по современному искусству.
Михаил Сидлин на лестнице Башни Жолтовского. Фото: Михаил Стенин
ОЛЬГА: Михаил, как вы считаете, оказал ли русский и советский архитектор, художник, просветитель Жолтовский влияние на формирование художественной мысли? Оказало ли его творчество влияние на все составляющие искусства?
МИХАИЛ: Сталинская неоклассика выросла из «коротких штанишек» Жолтовского. Он и его ученики сформировали визуальную среду не только столицы, но и десятков городов по всей стране. Не случайно улицу Жолтовского мы найдем в Прокопьевске. Казалось бы, где уездный шахтерский городок, а где – столичный архитектор. Но это город, построенный по лекалам Жолтовского. Его школа. Я много езжу по России и часто не могу избавиться от ощущения, что опять и опять попадаю в «заколдованный круг» Жолтовского. Воронеж? Жолтовский на каждом углу. Смоленск? Опять он мерещится. Хотя он сам, может быть, и не построил ни одного дома ни в Воронеже, ни в Смоленске. Но эти города были реконструированы по его вероучению. Он же был главным архитектором Горстройпроекта, утверждал и подписывал генпланы. Так что его работа не только оказывала влияние, но будет оказывать еще сотни лет.
Жолтовский – это титан сталинского ампира.
ОЛЬГА: Вы сами как-то говорили, что «художник может развиваться по одному пути, все время совершенствуясь, или совершать «скачки», меняя вектор выбранного пути». Как вы смотрите на творчество Жолтовского в этом плане?
МИХАИЛ: Он прекрасно умел приспосабливаться. Были на Святой Руси капиталисты? Строил для капиталистов, для миллионщиков: для Тарасова особняк, для Морозовой. Пришла советская власть? Пожалуйста! Утром – павильон «Машиностроение», днем – больницу для моряков, вечером – жилые дома для новой элиты. Но при этом, кто бы ни был заказчиком, Жолтовский был влюблен в Италию от начала и до конца своей строительной практики. Пришли бы фашисты – строил бы и для них портики да аркады. Ему приписывают такие слова: «Не все ли нам равно, для кого строить? Будем работать и для немцев».
ОЛЬГА: Какое место для вас занимает «дом с башенкой» среди творений Жолтовского?
МИХАИЛ: «Дом с башенкой» – лебединая песня Жолтовского. Трудно мечтать всю жизнь об Италии, но прожить всю жизнь в России. В этом доме он смог реализовать свой «итальянизм» по полной программе: тут и ложная кампанила, и псевдо-пьяцца. Конечно, все это – немного эрзац: но уж такова судьба итальянского вкуса в России. Когда хочется работать на донов, маркизов и герцогов, а приходится – на партийных секретарей. НКВД – новая элита, правящий класс, что и демонстрирует этот дом: разные планы подъездов, индивидуальное оформление квартир. Этот дом – живая иллюстрация книг Милована Джиласа и Михаила Восленского. «Элитка» для хозяев.
ОЛЬГА: Михаил, вы профессионально занимаетесь фотографией. Насколько богато представлена история дома Жолтовского на Смоленской в фотографиях с начала его жизни, процесс «старения»? Нет ли у вас идеи сделать выставочный проект истории жизни дома в фотографиях?
МИХАИЛ: Идея такая есть. Но это был дом НКВД, так что искать фотографии начала его жизни нужно в том ведомстве, которое и было заказчиком. Поэтому ограничусь пока своими снимками.
ОЛЬГА: В башне дома Жолтовского – в пространстве мастерской Олега Тыркина – проходят камерные выставки. Вы были куратором выставки работ самого Олега. Насколько сильно сам дом является актором в осуществлении замысла выставочного проекта?
МИХАИЛ: Дом диктует. Из него хочется вырваться. Поэтому выставочный проект Олега был посвящен приземлению инопланетян. Строили Италию, но построили-то все равно дом для начальников Большой Зоны.
ОЛЬГА: Михаил, если одним или парой слов дать ответ на вопрос «Жолтовский, он какой?», что вы скажете?
МИХАИЛ: Неоднозначный.
Олег Тыркин. НЛО. 2020. Фото: Михаил Сидлин
Автор || Ольга Серегина,
арт-обозреватель
