Алексей Франдетти – режиссер, актер, художник, педагог и хореограф, чьи спектакли словно живут собственной жизнью. Его театр – это пространство, где свет, музыка, движение и слово переплетаются в единую историю, а зритель ощущает себя не просто наблюдателем, а участником происходящего. С самого детства Алексей был на сцене, и этот опыт до сих пор ощущается в каждом его проекте. Он умеет создавать спектакли, которые одновременно удивляют визуально, глубоко трогают душу и заставляют думать. Алексей Франдетти рассказал нам о своем творческом пути, новых проектах, среди которых новый мюзикл «Любовь без памяти», и о том, что для него значит театр как искусство и как пространство, где рождается человеческая правда.
ОЛЕСЯ: Алексей, расскажите о своем пути от актера и хореографа до режиссера. Как вы оказались на сцене?
АЛЕКСЕЙ: На сцене я оказался в четыре года благодаря Наталии Ильиничне Сац и моей семье – моей тете, народной артистке России, солистке Большого театра. Так я, в общем, еще в младенчестве оказался на сцене. Далее, к счастью, я был востребован как драматический артист, как киноартист. А потом вмешался случай: во время спектакля я упал вместе с декорацией, сильно повредил ногу и, по большому счету, уже не смог работать как актер.
И тогда провидение отправило меня в зал. Причем даже до сих пор, как это ни забавно, когда спектакль уже выходит на выпуск, стоит декорация, артисты в костюмах, я стараюсь не выходить на сцену, потому что обязательно что-нибудь себе вывихну, поскользнусь и что-то неприятное произойдет. Поэтому судьба как будто сказала мне: «Иди в зал и там сиди». Там я и сижу. Наверное, мой театр сегодня, как и всегда, строится именно так.
МОЙ ТЕАТР ОПРЕДЕЛЯЕТ ТОЧНОСТЬ. НЕ ТЕХНОЛОГИЧНОСТЬ РАДИ ТЕХНОЛОГИИ – В СПЕКТАКЛЕ МОЖЕТ ВООБЩЕ НЕ БЫТЬ СЛОЖНОЙ ТЕХНИКИ, НО ОЧЕНЬ ВАЖНА ЧЕТКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ. МНЕ ВАЖНО, ЧТОБЫ ВСЕ ЭЛЕМЕНТЫ РАБОТАЛИ КАК ЧАСЫ, ЧТОБЫ БЫЛА ПРОВЕДЕНА ДЕТАЛЬНАЯ ПОДГОТОВКА ПО КАЖДОМУ ПУНКТУ. НАВЕРНОЕ, ЭТО И ЕСТЬ МОЙ ТЕАТР.
ОЛЕСЯ: Ваша фамилия – Франдетти – хранит итальянские корни. Чувствуете ли вы связь с европейской театральной традицией, или ваши спектакли – это целиком «русский театр»?
АЛЕКСЕЙ: Мне кажется, что он в меньшей степени «русский» – в смысле традиционного русского драматического или музыкального театра. Он больше тяготеет не столько к европейской, сколько именно к британской традиции, где органично уживаются классическая школа и та самая технология, о которой я говорил выше. Потому что американский бродвейский мюзикл, на мой вкус, особенно сегодня, все-таки отдает «пластмассой». И это понятно: когда люди восемь раз в неделю играют один и тот же спектакль – это непросто. Но вот примером для меня стала работа Дэниела Рэдклиффа в мюзикле Merrily we roll along («Мы едем, едем, едем»), который тоже шел восемь раз в неделю. Конечно, публика шла на большую звезду, но именно там очень ярко проявилась разница британской и американской школ.
ОЛЕСЯ: Ваши спектакли, от «Суини Тодда» до «Стиляг» и «Айсвилля», создают особую «визуальную партитуру» – тщательно выстроенный пластический и цветовой ряд. Что для вас важнее в спектакле: музыка, слово или картинка?
АЛЕКСЕЙ: Именно поэтому мой внутренний театр ближе всего именно к британской школе. Но важнее всего в спектакле – история. Об этом всегда говорили все классики жанра мюзикла. И сам я убеждаюсь: какой бы прекрасной ни была музыка или какими бы дорогими и красивыми ни были декорации, если нет истории, если я к ней не подключаюсь, то все превращается в костюмированный концерт. А это уже другой жанр – он тоже прекрасен, я им занимаюсь, но это не театр. Если же есть история, то я сначала вижу спектакль, а потом уже слышу его. То есть вначале я понимаю картинку, форму, а потом наполняю ее музыкой и текстом.
ОЛЕСЯ: Вы часто обращаетесь к материалу, в котором музыка – это почти отдельный персонаж. Что для вас музыка в театре: иллюстрация, двигатель действия или пространство для интерпретации?
АЛЕКСЕЙ: Музыка для меня – это двигатель действия и основа драматургии. Именно она диктует, что будет происходить и как. Особенно если это хорошая музыка, хороший композитор. В балете и опере, как бы ты ни пытался «переломить» замысел композитора, все равно музыка победит. Конечно, можно работать с контрапунктом – я иногда это делаю, но дозированно. В музыкальном театре музыка чрезвычайно важна.
ОЛЕСЯ: В октябре состоится премьера нового мюзикла, режиссером которого вы выступили, – «Любовь без памяти». Сюжет постановки отсылает к истории жизни Басты. Это ваша вторая совместная работа с Василием Вакуленко после «Маяковского». Как изменился ваш творческий диалог с музыкантом?
АЛЕКСЕЙ: «Любовь без памяти» – наша вторая совместная с Васей работа, и, надеюсь, не последняя. Мы очень слышим друг друга, бережны в предложениях, доверяем друг другу. Мы понимаем, что каждый из нас профессионал в своем деле, и для меня это очень ценно. Одно дело – рассказывать историю о композиторе прошлого, другое – о современнике, практически ровеснике, с которым можно обсудить детали. Нам было важно не внешнее сходство артистов с Васей, а передача энергии и настроения, и нам удалось это найти. Наш творческий диалог построен на взаимном уважении и дополнении друг друга. Мне это напоминает партию в большой теннис: важно не забить мяч противнику, а как можно дольше держать его в игре. Противников здесь нет – только союзники.
ОЛЕСЯ: Можете рассказать о выборе жанра: почему именно мюзикл, а не драматическая пьеса или биографический фильм?
АЛЕКСЕЙ: Мюзикл я люблю за то, что песни в нем могут складываться в историю, становиться ее частью. Это очень интересно: отдельные произведения соединяются в единое целое. Но рождается это непросто. Мы, например, трижды переписывали первый акт: проверяли, где эмоции приходят слишком рано или слишком поздно, где нужен прорыв. В этом есть своя прелесть. Я всегда за то, чтобы на прогоны приходили гости: я смотрю не столько на сцену, сколько на реакцию зрителей, ведь они – мостик к будущей публике. Важно, чтобы зритель был вовлечен каждую минуту, не скучал, не тянулся к телефону, а смотрел только на сцену.
ОЛЕСЯ: Мюзикл в России – жанр, который то взлетает, то вновь становится «нишевым». Как вы видите его будущее в нашей стране?
АЛЕКСЕЙ: Сегодня мюзикл – один из самых востребованных жанров в России. Нет ни одного непрофильного театра – драматического, кукольного, академического музыкального, где бы не было мюзикла, оперетты или их производных. К счастью, все чаще появляются не только лицензионные спектакли, но и свои, оригинальные. «Любовь без памяти» – именно такой продукт. Я горжусь, что мы сделали спектакль на основе отечественного материала, любимой публикой музыки. Это важный фактор успеха.
Фото: первая встреча создателей мюзикла «Любовь без памяти»
ОЛЕСЯ: Современный зритель привык к «быстрому контенту», коротким видео. Как театр может конкурировать с этим ритмом?
АЛЕКСЕЙ: Музыка – абсолютная химия между сознанием человека и сценой. Она задает настроение и состояние. Но, как и в кино, я стараюсь держать внимание зрителя: прорабатывать каждый такт, чтобы не было пустоты. Иногда «артиллерией» привлечения внимания может стать, наоборот, пустая сцена и один луч. Такой аскетичный номер может оказаться сильнее масштабного.
ОЛЕСЯ: Вы работаете с молодыми артистами, создаете лаборатории. Чему вы стараетесь научить их в первую очередь: универсальности или личной харизме?
АЛЕКСЕЙ: Артиста можно научить универсальности, но харизма – это дар. Я стараюсь передавать опыт, учить дисциплине и требовательности. Когда мы делали кастинг «Любви без памяти», пришло полторы тысячи человек. Мы отобрали несколько сотен, и для меня отрадно, что многие были «с улицы». На первых репетициях у них словно «подгружался файл» – как работать с нашей командой. И постепенно они поймали ту волну, тот «Wi-Fi», как я это называю. Я люблю работать с артистами со «встроенным Wi-Fi».
ОЛЕСЯ: Если бы у вас не было ограничений – бюджета, залов, технических рамок, – какой спектакль вы мечтали бы поставить?
АЛЕКСЕЙ: Есть мюзикл, о котором я мечтаю, – «Wicked» («Злая») Стивена Шварца по мотивам «Волшебника страны Оз». Я смотрел его девять или десять раз в разных городах и каждый раз получал восторг. Это сложный и дорогой спектакль, но когда-нибудь мне хотелось бы пересказать его по-своему.
ОЛЕСЯ: Тема нашего осеннего номера – «Возвращение в город». Вы городской житель или предпочитаете спокойствие загородной жизни? Где для вас больше вдохновения?
АЛЕКСЕЙ: Я абсолютно городской человек. Недавно даже пытался купить загородный дом, но понял: слишком много времени будет уходить на дорогу. Несмотря на любовь к свежему воздуху, я урбанист. И, наверное, это чувствуется в «Любви без памяти»: Москва, город, в котором я живу и который люблю, становится в спектакле полноценным персонажем.
Фото: кастинг мюзикла «Любовь без памяти»
07.10.2025
Фото || из личного архива героя интервью, предоставлены пресс-службой, www.crazy-in-love.ru
Автор || Олеся Суджан
