«Наташа» в Театре Наций

Режиссёр Светлана Землякова поставила спектакль «Наташа» по пьесе драматурга Марины Крапивиной. Изначальное название пьесы – «Абулия», что в медицине означает паталогическое отсутствие воли и мотивации. В данном случае абулией охвачена семья коренных москвичей Кирилловых, состоящей из вдовы Ольги Сергеевны и её взрослых сына и дочери. Наследники элитной квартиры на Тверской, рафинированные и избалованные, они охотно доверятся любому, кто возьмёт на себя решение их бытовых проблем. Так в семье Кирилловых появляется пассионарная хваткая Наташа (Алена Разживина).

О Наташе известно, что она воспитывалась в приюте, какое-то время жила в Германии, а после смерти мужа, старше неё на тридцать лет, оказалась в Москве без жилья и паспорта. История, скорее всего, не до конца правдива. Внешний контраст уроженцев Тверской и девушки с периферии нарочито яркий, хотя и шаблонный: синяк под глазом, мятый спортивный костюм и специфический говорок – такой Наташа появляется на сцене. Контраст же внутренний строится на перевёртыше: если Маша Кириллова (Илона Гайшун) хочет выкинуть фолианты Тургенева и Стендаля, называя их «пылесборниками», то Наташа вдруг увлекается чтением, желая приобщиться к культурному коду человека с образованием.

Лобовое столкновение родившихся с серебряной ложкой во рту Кирилловых и борющейся за местом под солнцем Наташи амортизируется гибкостью последней. Кажется, её угодливость продиктована благодарностью за кров, но у гостьи свои планы на семейку. Наташа варит борщи, помогает оформить наследство (кроме неё, никто не ведает, что такое МФЦ), и в целом выходит так, что сыну-алкоголику Андрею (Станислав Беляев) лучшей пары не найти. Среди аморфных героев, возглашающих «Наташа нас спасла!», выделяется художник Марк, сыгранный Александром Девятьяровым с определённой долей утончённости и цинизма. Не чуждый миру «контемпорари арт» и перформансов, он выносит свой вердикт: Наташа – лишний элемент. По мере того как во вчерашней бездомной расцветает столичный лоск, всё явственнее проступает неблагополучие Кирилловых: здесь тебе и пьяные драки, и прогрессирующая деменция матери, и неспособность Маши выносить ребёнка.

Вязкая русская хтонь, слепая, как и Фортуна, способна поселиться не только в маргинальной «панельке», но и сверкающем доме на центральной улице, а потому понять можно каждого и жалко всех. Кирилловы при всей своей выученной беспомощности – семейство, не лишённое человечности. Да и абулия, если смотреть на неё как на диагноз, скорее ярмо, нежели сознательный выбор. Едва ли можно обвинить и Наташу в том, что она в совершенстве освоила программу выживания. Амплуа «Леди Макбет Мценского уезда», которое ей приходится взять на себя ближе к финалу, слишком громоздко, возможно, поэтому режиссёр не раскрывает подноготную странных смертей. Зашла ли Наташа в своей борьбе за лучшее будущее настолько далеко – каждый решает сам, но москвичам с Тверской лучше усвоить то же, что и москвичам с Патриарших: никогда не разговаривайте с неизвестными и обязательно узнайте, где находится ближайший МФЦ.