“Дело в шляпе” – идиоматическое выражение, знакомое каждому. Говоря так, мы даем понять, что все будет в порядке, дело почти сделано, нам удалось решить вопрос в нашу пользу.
Откуда взялось это выражение, точно неизвестно, но версий множество – это и взятки, которые чиновники брали в шляпы, и документы, которые гонцы зашивали под подкладку для сохранности, и жребий, который тянули из шляпы, решая дела. Шляпа давала надежду на что-то задуманное.
О шляпе в искусстве и об искусстве в шляпе мы поговорили с Александром Васильевым, Андреем Бартеневым, Алисой Йоффе, Любовью Агафоновой и Светланой Комиссаровой-Галочка.
Фото: Владимир Филонов
Алиса Йоффе
художник
ОЛЬГА: Алиса, как вы думаете, выражение «Искусство в шляпе» применимо к художнику?
АЛИСА: Я думаю, что да — художник как фокусник, вытаскивает из таинственной пустоты — черной дыры шляпы — новые произведения. Появляется что-то, что прежде не существовало.
ОЛЬГА: Что для вас головной убор в современной жизни?
АЛИСА: Для меня головной убор — это утилитарное средство для защиты от ветра и холода. Я использую шарфы, палантины, платки.
ОЛЬГА: Вы сами создаете головные уборы. Что значат они в вашем творчестве?
АЛИСА: Это маркер. Я маркирую головы. Мои кипы в коллекциях Александра Бороды, Емельяна Захарова, Александра Добровинского и Владимира Бершадера, а также у Каспера Кенига. Емельян сказал, что носит мою бейсболку в Италии. Организаторы ярмарки DaMOSCOW в Гостином Дворе пригласили меня показать что-нибудь в сувенирном магазине. Я гуляла вокруг Красной площади и думала о том, что такое сувенир, смотрела на витрины сувенирных лавок. Помимо матрешек и меховых шапок они продают футболки, кепки и сумки. Я поняла, что посредством головного убора человек маркирует свою голову, он покрывает ее предметом определенной формы, на котором зачастую присутствует символика, например, название бренда, имя музыкальной группы или футбольной команды. И голова одного демонстрирует этот знак множеству других голов. Так, по тому, что у человека в руках — по сумке и символике на ней, — можно понять, откуда человек. Я нашла верным использовать геральдику, представленную на шпилях Государственного Исторического Музея. Это Георгий Победоносец, двуглавый орел, лев с единорогом в схватке и по отдельности. Я думаю их недавнее возвращение на шпили отражает политический контекст нашего времени. Я решила показать в Гостином дворе образы со шпилей музея, расположенного по соседству.
ОЛЬГА: А вам было бы интересно работать в направлении популяризации головных уборов? Может, создание своей коллекции?
АЛИСА: Я рисую на всем, что движется. На всем, что можно надеть и пойти в люди. Да, у меня есть серия работ на бейсболках и кипах, сейчас я начала серию на платках. Платки — это очень удобно, их можно просто повесить или использовать как растяжку. Я помню, на красном кашемировом платке, привезенном из Турции, я написала слова поэта Дмитрия Пименова «Дьявол, Революция, Онанизм!», и мы с Антоном Николаевым пошли на первомайскую демонстрацию в 2013 году. Нас выгоняли из всех колон, приняла только ЛГБТ- колонна. А коммунисты хотели драться, потому что неверно прочли — «долой революцию». Это показывает, что их мозг чаще использует слово «долой», а «дьявол» реже.
Алиса Йоффе и Емельян Захаров, совладелец галереи “Триумф” (Москва) , Фото: Владимир Филонов
ОЛЬГА: А может это стереотип, они так «видят»? Александр Васильев говорил о том, что у нас шляпа и шляпка в сознании масс связаны с «недобитой буржуйкой», и это негативное отношение наследуется бессознательно. Что платок — это «наше», родное, а вот шляпка — это что-то «буржуйское», что отторгается. Есть такое, как вы считаете?
АЛИСА: Мне кажется, что все смешалось. Сейчас мы живем уже в пост-пост-пост-модерне, и поэтому в этом состоянии культуры можно позволить себе надеть на голову все, что угодно.
ОЛЬГА: Вот если можно надеть что угодно, то тогда такой вопрос: Андрей Бартенев создает настоящие арт-объекты – причудливые головные уборы из другой реальности, когда на голове чайник или собачка. Вы не задумывались, что можно делать объекты, которые не защищают голову от ветра, а становятся произведением искусства, но для головы? Или это вас не очень увлекает?
АЛИСА: Как предмет, с которым бы я работала, — возможно. Возможно, я это сделаю. У меня уже есть такой арт-объект — балаклава. Я нарисовала себе костюм который являлся частью живописной инсталляции, посвященной «Встрече лидеров стран в Париже по случаю 100-летия окончания Первой мировой войны». Лицо скрывала белая балакала, я нарисовала черным две линии над прорезью рта и две линии на лбу, инсценируя коллаборацию бренда, похожего на Adidas, и популярный образ Гитлера, где одна линия вдоль щеки показывала, что у меня микрофон, как у наемного солдата или охранника. Так балаклава стала драматической деталью картины.
ОЛЬГА: Алиса, вы работаете только в черном и белом цветах? Это ваша принципиальная позиция?
АЛИСА: Я двигаюсь в ритме танца. Я могу сказать вам — да! Черно-белый выглядит контрастно, радикально, аскетично, для моих целей показать пластику и ритмику движения черного мне достаточно. Я живу в современном мире, имеющем, в основном, белые стены и миллионы цветов, которые я смешиваю чтобы получить черный, контрастный и удобный. Если в призме в белый собираются все цвета, то в материальном мире все краски собираются в черный при смешении. Он наполнен всеми цветами, поглощая их, являет собой темноту, отсутствие света, провал. А по проектам, новым коллекциям, в том числе и головных уборов — я обязательно что-нибудь придумаю! Я уже работаю над этим, все время включена в процесс.
Фото || Владимр Филонов
Автор | | Ольга Серегина,
арт-обозреватель
