В летнем номере журнала мы решили затронуть вечную тему — проблему отцов и детей. Ее можно рассматривать и на макроуровне как общественный конфликт, как борьбу между старым и новым, и в рамках каждой семьи.
Язык искусства универсален, искусство интернационально, это «несущая конструкция», скрепляющая наш мир по географической горизонтали и временной вертикали. А семья – это то звено, «кирпичик», из которого строится общество. Конечно, две семьи совсем не достаточно для того, чтобы делать выводы, но у нас и не было цели проводить научное исследование. Конечно, все отцы, все дети разные, и художники не исключение. Но разговор с двумя семьями замечательных художников — с Ольгой Булгаковой, Александром Ситниковым и их дочерью Натальей Ситниковой; с Валерием Тимофеевым и его дочерями Марией и Татьяной Тимофеевыми — о взаимоотношениях «отцов и детей» убеждает, что искусство сближает, освобождает от ограниченности в суждениях и нетерпимости, дает свободу и родителям, и детям мыслить, анализировать, выражать себя, готовность развиваться и вступать в диалог.
Ольга Булгакова
художник
Академик РАХ.
Член Московского союза художников с 1976 года.
Александр Ситников
художник
Академик РАХ.
Член Московского союза художников с 1975 года.
Лауреат Государственной премии Российской Федерации (2001).
Наталья Ситникова, художник
Закончила МГАХИ им. Сурикова.
Член Московского союза художников с 2002 года.
Член Творческого союза художников России с 2017 года.
Лауреат молодежной премии Триумф (2003).
ОЛЬГА: Ваши приоритеты в жизни?
ОЛЬГА БУЛГАКОВА: Творчество и мои близкие.
АЛЕКСАНДР: Следовать правилам этической морали.
НАТАЛЬЯ: Главный приоритет — это все же творчество. Это то состояние, где я абсолютно счастлива, где есть баланс. Творчество очень благодарная и честная субстанция: ровно столько, сколько ты вкладываешь себя, получается на выходе. И это такой азарт отдачи. И другой приоритет — это мои близкие, хотя диалог с людьми сложнее, чем с холстом, но, безусловно, мои родные и близкие люди, когда у них есть необходимость во мне — на первом месте.
ОЛЬГА: Что для вас самое важное в творчестве?
ОЛЬГА БУЛГАКОВА: Для меня самое важное, чтобы после завершения работы было желание начать новую.
АЛЕКСАНДР: Хорошо делать то, что умеешь делать только ты, знать и не делать того, что умеют хорошо делать другие.
НАТАЛЬЯ: В творчестве важно все. Тут важна каждая деталь. Но глобально важно чувствовать пульс времени, чувствовать связь с реальностью, иметь живой отклик. В творчестве самое важное — жизнь. И уже не так важна форма, если есть попадание в резонанс с мыслью и ощущением. Когда это попадание происходит, начинается искусство.
ОЛЬГА: Насколько вы объективны в оценке работ своей дочери/ своих родителей?
ОЛЬГА БУЛГАКОВА: Надеюсь, что совершенно объективны.
АЛЕКСАНДР: Чем выше градус восприятия искусства, тем объективнее его оценка.
НАТАЛЬЯ: Думаю, абсолютно. Но мне легко быть объективной, потому что мои родители очень хорошие художники и нет нужды завышать оценку их работ. У меня просто есть универсальный критерий, которому я следую.
ОЛЬГА: Возможно ли здесь вообще быть объективным?
ОЛЬГА БУЛГАКОВА: Конечно. Пристрастность не смешивается с объективностью.
АЛЕКСАНДР: Только профессиональный, современный уровень художественного мировоззрения позволяет субъективному быть объективным.
НАТАЛЬЯ: Конечно, возможно. Даже более чем. Это родители, близкие люди, и это вопрос не личный, а профессиональный.
ОЛЬГА: Ольга, Александр, был ли выбор у вашей дочери стать художником совершенно свободным? По вашему мнению, были ли у нее альтернативы или возможности им не стать? Наталья, насколько свободной вы были в своем выборе профессии художника?
ОЛЬГА БУЛГАКОВА: Выбор был, безусловно, свободным, потому что он был абсолютно естественным. Она видела холсты и краски с рождения, и рисование сразу стало для нее привычным состоянием, и это состояние приносило ей радость.
АЛЕКСАНДР: У моей дочки талантливая мама, и не стать ее многогранным отражением в зеркале таланта было невозможно. И креативный талант отразился, изменив лишь творческий вектор перпендикулярно. Поэтому и Ольга и Наталья — это многозеркалье, в котором каждый и отражается и видит себя и друг друга художником со всех сторон зеркальных граней.
НАТАЛЬЯ: У меня просто не было шансов не стать художником. Никогда не задумывалась о свободе выбора, потому что с детства хотела только этого, мне просто очень нравилось рисовать, а вокруг были люди, влюбленные в свое дело, — и родители и бабушка. Так что, я с детства видела счастливых и внутренне свободных людей в чарующем мире холстов и красок. Это же чудо, когда рождается картина! Нет, шансов не было!
ОЛЬГА: Династии, иногда даже говорят кланы, — это хорошо? Принадлежность к семье известного художника помогает ребенку сделать карьеру как носителю имени?
ОЛЬГА БУЛГАКОВА: В семье художников ребенок, конечно, изначально получает из рук родителей готовое знание и опыт, поэтому стартовые возможности благоприятны для него. Но потом начинаются сложности. Начинается обратный процесс освобождения от приобретенного не своими руками и головой. И процесс этот часто очень трудный.
Многие так и не могут преодолеть этот обратный путь. Наташе это удалось блестяще, чему мы бесконечно рады. Мы счастливы уважать в ней самостоятельного художника. И это я считаю самой главной карьерой — избавиться от названия «носителя имени».
АЛЕКСАНДР: В профессиональной семье и, тем более, в творческой младшее поколение своим талантом, силой воли определяет, состоялась ли династия, и в ней у каждого свое имя.
НАТАЛЬЯ: Да, конечно, принадлежность к семье, к династии — это и дополнительные шансы, и огромная ответственность. Когда за твоим именем незримо стоят известные и состоявшиеся художники — это определенный знак качества. Но и планка поднимается выше: вроде бы тебе изначально дано больше и надо соответствовать, быть на уровне. Но, если ты на уровне, то имя помогает.
ОЛЬГА: Художники, даже очень известные и с большим опытом, всегда нервничают перед открытием своей выставки. Выставляться вместе с детьми/ родителями более нервно и сложно? Или благодаря родственным узам легче?
ОЛЬГА БУЛГАКОВА: Если родственные узы, как у нас, это еще и творческое взаимопонимание — выставляться вместе интересно и легко. Но за Наташу я всегда переживаю больше, чем за себя, и здесь кроется дополнительное напряжение.
АЛЕКСАНДР: Если в проекте выставки художники мировоззренчески близкие, стилистически амбивалентные, в оценке критериев совпадающие, все равно есть место тревоге и сомнению, как в любом творческом процессе.
НАТАЛЬЯ: Волнения перед выставкой — это очень приятные волнения. У нас было уже много семейных выставок, и сейчас как раз очень комфортные показы. Когда были самые первые выставки, то зрители «искали отличие» моих работ от работ родителей, и это было нервно. А сейчас совсем другое состояние: мы три разных, отдельных художника, но с общим пониманием эстетического.
Автор | | Ольга Серегина,
арт-обозреватель
