«ГРОЗА» в «Сатириконе»: яркое действо «тёмного царства»

 


Если в «Чайке» режиссёры то и дело пытаются вытащить на поверхность её комедийность вопреки трагическому финалу (ведь сказал Чехов «комедия» – значит, комедия!), то «Грозу» Островского осмыслять как комедию как-то не с руки. Драма – она и есть драма. А если посмотреть на неё взглядом феминистки, то совершеннейшая трагедия. И режиссёр Константин Райкин с этой точкой зрения соглашается. «Для нас это трагическая история, которую мы играем всерьёз и абсолютно, – говорит он, но тут же добавляет: «мы хулиганим, стараясь только сохранить главное – суть этой пьесы». Здесь удивится любой, кто вскормлен критикой Добролюбова «Катерина – луч света в тёмном царстве». Как это – «хулиганим»?

Хулиганство от «Сатирикона» – в смешении трагического с балаганом, и вот что удивительно: программная пьеса Островского, залакированная школьными трактовками, становится живой, осязаемой и современной. «Тёмное царство» 19-го века отображает прогрессивное общество 21-го. Созвучен сегодняшнему дню изобретатель Кулигин (Сергей Сотников), ищущий «вечный двигатель», в постановке он запускает дрон и дистанционно управляет чемоданчиком; сатирически остро звучит тема маменькиных сынков и сепарации от родителей; двухголовая Феклуша (Евгения Абрамова, Полина Райкина), словно мифическая Гидра, глаголет пророчества и предчувствия, до неловкости актуальные: «Вот хоть бы в Москве: бегает народ взад да вперёд неизвестно зачем. Суетный народ… Ему представляется-то, что он за делом бежит, торопится, бедный, людей не узнаёт; а придёт на место-то, ан пусто, нет ничего, мечта одна. И пойдёт в тоске…».

Зрителя встречает «тёмное царство» в буквальном смысле: чёрная сцена и люди в чёрном. И Кабаниха выходит к зрителю в тёмных очках-стрекозах, с её появлением, собственно, балаган и начинается: «тёмное царство» выворачивается своей яркой, многоцветной стороной. Здесь и балет, и клоунская пантомима, и джаз, и рок, и русские народные песни – пронзительные, мощные. Но насколько парадоксально сочетание трагедии и балагана, настолько парадоксально смещается эмоциональное восприятие героев. Публика ждёт выхода Кабанихи (Марина Дровосекова), ведь каждый эпизод с её участием – маленькая феерия: то она распевает с соседом «пароле, пароле», то возлежит на тахте в подобии спа-салона, откинув многометровый шлейф. Да и сын у неё – обаяшка (Константин Новичков): Катерину любит, хотя нет-нет, да и ударяется в загул, спасаясь от маменькиного гнёта. А вот Борис Григорьевич (Алексей Фалько) вызывает недоумение: с причёской на манер борцов сумо и свитере оверсайз в стиле гранж, от него веет какой-то студенческой несерьёзностью – и что в нём Катерина нашла? К слову сказать, сама Катерина (Марина Золотухина) – чудо как хороша. Молода, страстна, чувству отдаётся цельно – кажется, в паре с Борисом именно она подбрасывает поленья в костёр любви…

И тут, посреди балаганного веселья, повисает немой вопрос, а что такого произошло? Неужто есть повод броситься в реку? Живи сегодняшним днём, скажет любой женский коуч, следуй своим желаниям, не будь жертвой. Но дело в том, что Катерина у Константина Райкина остаётся хрестоматийной Катериной Островского, вневременной носительницей того, что называют совестью, свободой духа, подлинностью проживания жизни, для неё невозможны компромиссы ни с собой, ни с миром. Она и оказывается мостом из разудалого, брызжущего смехом и творчеством первого акта, в серьёзный, с трагическим надломом второй. Она же – мост из нашего суетного, опошленного лицемерной моралью бытия в некую точку за бытием. Недаром в финале парапет из балетных станков отделяет Катерину от героев пьесы. Ни муж, ни тем более Кабаниха не касаются её тела. Звёздочка горела здесь, среди людей, и вот угасла, и теперь даже в тёмном небе, где мелькают всполохи грозы, её не разглядеть. 

4.04.2023
Фото || Александр Иванишин
Автор || Татьяна Михальская

Поделиться: