#Арт-карантин 7.05.- 14.05.2020

Во время вынужденного карантина в музеях, галереях и других арт-пространствах Арт-обзор временно меняет формат, и в течении приостановки арт-жизни в реальном пространстве Арт-карантин знакомит читателей с художниками и их работами.

«РОССИЯ 24», Сергей Дорохов

Ольга Орната, художник, работает в технике коллажа, куратор

Фото: Валерия Яковлева

ОЛЬГА: Ольга, вы работаете в технике коллажа. Темя сейчас модная, но авторов не много, как таковых специализированных выставок коллажных работ я не припомню. С чем это связано – сложный прием в искусстве, этому не учат или здесь что-то другое? Почему вас увлекает коллаж? 

ОЛЬГА О.: Коллаж… он кажется простым, но это обманчивая простота, на самом деле он сложный. Вроде бы вот можно вырезать несколько кусков разных фотографий из журналов, приклеить и будет изображение. На самом деле это ловушка, в которую попадают многие коллажисты. Ловушка готовых образов, которые диктуют автору что из них можно склеить и что нельзя, в этом смысле краска значительно меньше влияет на конечную живопись.  Чтобы совладать с вырезанными готовыми фрагментами и получить собственное, цельное, осмысленное изображение нужно приложить не меньше мастерства, чем в живописи, например. Но это не на поверхности, поэтому коллажа много, но часто он очень однообразный, с предсказуемыми приемами, возможно дело в этом.

Для меня коллаж крайне органичен, я начинала как художник-график и уже тогда норовила вклеивать детали в классическую графику, меня прямо физиологически тянуло в эту сторону. Поэтому совершенно закономерно, что со временем все детали изображения стала вырезать и приклеивать, это моё, мой инструмент, мой способ мыслить.

Листайте галерею >>>

ОЛЬГА: Создание коллажных работ – это еще и огромный труд. В каждом из холстов вашей серии «Дефрагментация» около 800 фрагментов. Как начинается работа – вы представляете в уме готовый завершенный результат? Или это импровизация и бывают сюрпризы?

ОЛЬГА О.: Каждая из работ этой серии занимает несколько месяцев кропотливого делания, это как живопись, но каждый мазок приходится находить и вырезать отдельно. Я представляю примерно, что должно получиться, обычно есть эскиз, но ключевое слово тут примерно. Сплошная импровизация и сюрпризы, я режу глянцевые журналы, и они всегда вносят очень интересные коррективы, материал сильно влияет. И да, это похоже на сборку огромного паззла, про который ты не уверен, что все кусочки в нём сойдутся. В тот день, когда приклеиваю последний фрагмент обычно очень сильные эмоции. Что, снова сошлось?! Обычно сойдётся ли не известно до самого конца.

Листайте галерею >>>

ОЛЬГА: У вас много коллажных натюрмортов. Но вы высказываетесь и на актуальные темы. Перед вынужденным закрытием на карантин в арт-пространстве Cube. Moscow в галерее Cubed проходила выставка «Гендерный баланс» с вашим участием. Чем интересна вам эта тема?

ОЛЬГА О.: На самом деле, в моём случае, натюрморты – это и есть форма высказывания. И отправной точкой для выставки «Гендерный баланс» в CUBE Moscow тоже послужили мои натюрморты из серии «Десерты». Тема близка потому, что я женщина и осмысляю что есть такое гендер, как он проявляет себя, что такое быть женщиной. Своим способом осмысляю, вырезая фрагменты из изображений поп-культуры, из глянца и пересобирая из них свои сюрреалистические десерты.

Листайте галерею >>>

ОЛЬГА: Ольга, вы же не только современный художник, вы еще и арт-терапевт, и преподаватель авторских курсов, в том числе в Британской высшей школе дизайна. У вас, я знаю, есть коллекция особых арт-ножниц. Как арт-терапевт, что скажете о пользе того, чтобы в нашей стрессовой для всех ситуации попробовать себя в коллаже? И, наверное, для начала не обязательно иметь коллекционные ножницы. 

ОЛЬГА О.: Да, коллекция нетривиальных ножниц – одна из особенностей моей арт-практики, важная часть и как инструменты, и как самостоятельная арт-коллекция. И именно отсюда мой титул Художница с ножницами. Но чтобы читателям уменьшить стресс и подбодрить себя на карантине ничего такого, конечно, не нужно. Достаточно обычных ножниц, глянцевого журнала и не слишком завышенных ожиданий. Конечно всегда стоит пробовать себя в творчестве, особенно будучи запертым на месяц дома.

Листайте галерею >>>

Фотографии предоставлены Ольгой Орната

Сергей Дорохов, художник

ОЛЬГА: Сергей, вы яркий, узнаваемый, оригинальный автор. Как вы сами описали бы свой живописный язык? Что является фишкой Сергея Дорохова?

СЕРГЕЙ: Моё искусство про сегодня с эхом из вчера, чтобы можно было сделать свои выводы для завтра. Меня всегда сильно волновали события, происходящие в нашей стране с момента моего рождения, я застал период невероятных падений и переворотов. Это была смена режимов, войн, кризисов, становление новых систем и вертикалей власти. На фоне потока происходящих событий и информации формировались я и мой взгляд на действительность. Надо сказать, эта действительность содержала в себе суровость реальности в сочетании с каламбурами от высокопоставленных людей во власти в духе «Вы думаете, нам далеко легко? Нет! Нам далеко нелегко!», «Здесь вам не тут!» или «Мы никуда не вступаем, да нам и нельзя вступать. Как начнем вступать, так обязательно на что-нибудь наступим». Думаю, в этом коктейле сформировались я и мой художественный язык. Если подробней, могу заметить, что в последнее время я очень увлёкся своего рода цитацией, использую обрывки фраз, показывая, как слово меняет свое семантическое значение в зависимости от того, в какой контекст оно обернуто. Работа со словом мне очень интересна, в ряде случаев в моих работах слова собираются вместе из разных персонажей, эти формы и персонажи несут определенную ассоциативность и смысловую нагрузку.

Моё искусство про сегодня с эхом из вчера, чтобы можно было сделать свои выводы для завтра.

Для меня важно, что каждый понимает смысловую нагрузку через свою индивидуальную оптику и своё виденье. Это как словосочетание «преданный друг», для большинства это близкий и самый верный человек, но можно это понять и иначе, что человек кем-то предан, друг, которого предали. Определённая двойственность смыслов довольно часто встречается у нас в языке. Важную роль для меня также играет цветовая и визуальная подача моих произведений, сочетание глубокого чёрного с разными яркими розовыми и фиолетовыми оттенками, они несут важный для меня смысл. Фиолетово-розовые вносят определённую эфемерность и поверхностность в то, что мы видим в первую очередь или часто предпочитаем видеть, особо не вдаваясь в суть и смысл. Это свойственно многим из нас на ментальном уровне — часто слышать то, что нас устраивает, или то, что хотелось бы слышать, например, в наших новостных средствах массовой информации. В свою очередь в глубоком чёрном прячется определённый код, шифр, некая истина, которую возможно разглядеть не сразу и под другим углом. Одна из моих последних работ — Fake News — в этом смысле особенно наглядна: слово «правда», являющееся центром композиции, можно чётко увидеть с определённой точки обзора, и сама визуальная форма производит впечатление испарения и туманности. Во всех моих работах заложено определённое сообщение обществу, язык концептуальности для меня очень важен, цветовая форма подачи играет большую роль. Эта форма подачи является моим художественным жестом. Каждую из своих работ я ассоциирую с определённым периодом своей жизни и размышлений. Плохих периодов и хороших, из этого складываются мой внутренний мир, и я сам.

Листайте галерею >>>

ОЛЬГА: Сергей, вы сами определяете направленность своего творчества — «Мое творчество тесно связанно с событиями и явлениями, происходящими на политической сцене нашей страны и мира.» Подчеркиваете — «в своих произведениях я отражаю проблему взаимодействия общества и власти за счет определенного художественного языка». И, по-моему, вы обладаете ярким острым чувством юмора, при этом исключительно здоровым, что важно даже в очень жесткой деструктивной ситуации. Поэтому ваши работы интересны и художественной и эмоционально-психологической ценностью.  Давайте поговорим об этом вашем определённом художественном языке на примере последних работ.

СЕРГЕЙ: На меня, как и на всех, очень повлияли события, которые происходят в мире в данный момент. Скажу честно: первую неделю самоизоляции я совсем не мог работать, было ни с чем не сравнимое ощущение, это как первый раз зайти в море или попробовать ни на что не похожий фрукт. Рецепторы ощущения действительности просто орали от массы впечатлений и было важно их успокоить, провести правильный анализ, разложить всё правильно по полочкам, а после у меня пошла активная вдумчивая работа. Моя последняя серия работ является неким видом клипового сознания событий, заявлений людей, общества и мироощущения данного момента действительности, видовременная форма карантина, которая выражает тот факт, что результат или следствие ситуации, имевшей место в прошлом, сохраняется к моменту текущей реальности. Текущая ситуативность выражается во всех формах, как бытового восприятия, так и общественного. Клиповое сознание рассматривается не как знание, а как аффективное действие на реальность. Для данного формата виденья существует не мир, а образ мира. Здесь важна не логика, а реальность мира, в котором мы все сейчас оказались.

«Пока не все дома» — это аллегория начального образа карантина, по средствам формы и визуальности понятная всем поколениям нашей страны. В моём творчестве представители порядка всегда играют важную роль как постоянные спутники событий, явлений и ментальности нашего общества. В данной работе есть эффекты и стилистические особенности, схожие с искусством плаката. Я делаю это целенаправленно во многих своих графических работах. В силу событий, которые сейчас происходят в мире и у нас, стилистика манифеста и плаката достаточно уместна. Ну и, конечно, визуальные эффекты, которые ассоциируются со мной, есть с добавкой иронии.

«Пока не все дома»

Работа «Обнуление» — это поэтика основных образов формирования нынешнего общества. Ключевым здесь является символизм в деталях — он работает в большей степени не в телевизионной картинке, где показывают балет как символ смены вектора государства, а в однотонном флаге, который развевается за стенами Кремля. Границы опять на замке и свободой опять не пахнет, а по телевизору каждую неделю к нам обращается глава государства. Стоит отметить, что в 1991 году, в период развала Советского Союза, цены на нефть, как и сейчас, были рекордно низкие.

«Обнуление»

Моя работа «Россия 24» иллюстрирует всю трагикомедийность нашего нового дня, который по большому счёту является нашим вчерашним днём и с большой долей вероятности оказывается и нашим завтрашним. Сейчас мы все очень погружены в новости и ждём каких-то изменений, но по факту ничего не меняется: мы проживаем снова и снова один и тот же день. Это состояние перфекта, который с нами произошёл. Визуальный язык события я провожу через иронию персонажа фильма «День сурка», где главный герой каждый день делает свой один и тот же репортаж. В Пенсильвании есть такая традиция — доставать сурка из норы 2 февраля: если сурок сонный, то это означает, что весна наступит не скоро, если же он бодр, то весна наступит очень скоро. Так вот сейчас сурки — это мы все (в наших норах), и мы очень ждём, чтобы если не весной, то хотя бы летом мы смогли выбраться из норы. Конечно, всё наладится, в это надо верить, важно сохранять бодрость и самоиронию, которая всегда была присуща нашему сильному народу. Как говорил премьер нашей страны в 1990-х годах В. С. Черномырдин, «никогда такого не было и вот опять». При любых сложностях важно не терять чувства юмора.

РОССИЯ 24

ОЛЬГА: Сергей, как раз перед началом ограничительных карантинных мер в Арт-пространстве CUBE Moscow в галерее a-s-t-r-a проходила ваша выставка «Астеризмы». В астрономии астеризм — это легко различимая группа звёзд, имеющая исторически устоявшееся самостоятельное название. А какой смысл вы вкладывали в название выставки?

СЕРГЕЙ: Название получилось так. Константин Бохоров, просмотрев мои новые работы к моей персональной выставке, написал текст с таким названием. Лучшего описания выставки, чем как это сделал Бохоров — арт-критик, куратор, эксперт и мыслитель современного искусства — не придумать. Думаю, будет правильно включить часть кураторского текста в ответ на этот вопрос: «Важный пункт, характеризующий уже в основном сам стиль работы Сергея Дорохова — в своих картинах он пишет протест. Тематически они протестуют против либерального политического порядка, при котором свобода становится лишь ширмой наступления реакции по всем фронтам. Но протестным является и сам стиль использования в них живописного языка, подточенного иллюзионистским угнетением с незапамятных времен. Сергей Дорохов выкладывает живопись как она есть — не как искусство, а как требование к искусству, в результате чего она приобретает плакатную парадоксальность утверждений и граффитистский размах содержания. Это борьба со спектаклем, укоренившемся в осознании своей значительности и тотальности».

Листайте галерею >>>

Фотографии предоставлены Сергеем Дороховым

Мария Субботина, художник 

ОЛЬГА: Мария, вы получили образование по специальности графический дизайн, а занимаетесь живописью и фотографией. Почему? Помогает полученное образование?  Вы же еще в 2018 году закончили Школу современного искусства MMOMA «Свободные мастерские».

МАРИЯ: Профессия дизайнера включала в себя азы фотографии и живописи. Профессия дала мне возможность зарабатывать, а то что я художник я, наверное, чувствовала с детства.  Но что бы понять это про себя, ушли годы работы дизайнером в офисе. Но профессия помогает мне и в художественной деятельности, т. к. даёт дополнительные инструменты и навыки. «Свободные мастерские», мои любимые, они помогли перестроить мышление, углубиться в знаниях о современном искусстве, и понять каким художником я хочу быть. В целом «Свободные мастерские» точно пошли мне на пользу. А сколько новых людей они мне дали, которые вдохновляют, поддерживают и показывают новые точки зрения.

Листайте галерею >>>

ОЛЬГА: Живопись и фотография – это два отдельных направления в вашем творчестве? Или иногда вы соединяете одно с другим? Создаете живописные и фотографические работы параллельно или периоды чередуются? Есть любимые темы для одного и другого?

МАРИЯ: Я очень люблю пустынные пространства и пейзажи как в живописи так и в фотографии. Фотография хороша своей реальностью, моментом, который нужно увидеть и поймать, или человеком в которого можно заглянуть и показать его таким каким он ещё не был. Живопись чаще говорит с моими внутренними эмоциями, с бессознательным.  То, как ко мне приходят идеи для создания картины это совсем не похоже на «поймать кадр», это как вынашивать плод, «идея должна созреть». Но иногда я соединяю это в одном, например, в автопортретах я чаще обращаюсь к фотографии.

Листайте галерею >>>

ОЛЬГА: У вас есть серия картин «Любовники», представленная на одноименной выставке галереей Квартира S. Мне сразу на ум приходит любимый фильм режиссёра Джима Джармуша «Выживут только любовники», как, в прочем, всегда по аналогии с этим словом. Определить жанр этого фильма, полного штампов и шаблонов, но при этом ставшим единственным в своем роде, сложно. Но часто его именуют «фэнтезийной драмой». О ваших работах пишут, что это «фантасмагоричный мир, созданный силой фантазии и внутренних переживаний художника». У Джармуша в фильме любовь — основа основ, она становится сильнее, важнее всего сущего. О чем ваша серия «Любовники»?

МАРИЯ: Эта серия и правда не про реальность как она есть, она про поиски любви, про веру в любовь и про то каким становится мир вокруг нас, если мы находим своего человека. Фантасмагория о моей вере в любовь, о целой вселенной в одной комнате и кровати, в то что такие чувства сохраняются через время и расстояния, про соединение душ. Кстати очень люблю Джармуша, он режиссёр-шаман, во многих своих фильмах он взывает не к реальности, и все его герои как из снов.

Листайте галерею >>>

Фотографии предоставлены Марией Субботиной

Иван Горшков, художник, скульптор, соучредитель Воронежского центра современного искусства

ОЛЬГА: Иван, вы очень многоплановый художник, в ваших многочисленных проектах представлены тотальная инсталляция, живопись, глитч-арт, коллаж, паблик-арт, скульптура и многие уникальные авторские формы, не говоря уже об используемых вами материалах — дерево, игрушки, ткани, металл. Такой избыток всего, фейерверк, даже не поток, а цунами… В прошлом году Московский музей современного искусства представлял вашу персональную выставку. Вы сами говорили, что этот проект стал большой выставкой, которая объединила все плоды ваших трудов. И называлась выставка «Фонтан всего». Идея некой избыточности – это ваша продуманная позиция в искусстве?

ИВАН: Дело в том, что я сторонник естественных процессов. Стараюсь строить свою жизнь и работу так, чтобы все было последовательно и закономерно. И то, что эта тема стала одной из моих основных, конечно не случайно. Мне всегда нравились художники, работающие с большой палитрой разных медиа и материалов. Мне кажется в этом есть некий признак состоятельности художника, когда он может транслировать свой изобразительный язык самыми разными способами. Я хочу быть таким художником, и использую максимальный спектр предметов и воздействую на них всеми доступными средствами. В последние годы увлекся коллажем, и все мое творчество – бесконечное комбинирование картинок, предметов, техник, обстоятельств. Мы живем в мире, переполненном предметами и картинками. Я, как художник, понимаю, что весь этот океан реди-мейдов такой же логичный материал для нового произведения, как когда-то глина и мрамор для скульптора. Что же касается избыточности, как образа, то мне как-то пришла в голову мысль, что многие мои работы или выставки можно охарактеризовать так: «райок, который на самом деле адок». Это мираж, морок, безумие, что и составляет основу информационного поля, в котором мы живем.

Интерес к избыточности проявился еще в моих первых экспериментах, в 2006 году. Можно сказать, с этого начался мой путь художника. Но осознанно я к этому вернулся уже в 2016, спустя 10 лет.

Листайте галерею >>>

ОЛЬГА: В связи с выставкой в ММОМА вы высказали очень интересную мысль – «Главное чувство, которое, мне кажется, должно пронизывать большинство работ, да и саму выставку, — это внезапное ощущение ужаса и одиночества среди карнавала.» Это касалось конкретно выставки «Фонтан всего» или это ваш общий концептуальный подход в создании работ? Он работает и при создании экспозиций других ваших выставок? И в продолжение этой мысли – у вас нет ощущения, что этой весной повседневная наша жизнь как раз вызывает главное чувство, которое нас пронизывает — внезапное ощущение ужаса и одиночества среди карнавала? Как будто жизнь – это тогда и есть выставка, а мы экспонаты. Над чем же вы работаете сейчас, какие чувства хотели бы вложить в свои работы? Или вы ощущаете ситуацию совсем по-другому?

ИВАН: Да, мне нравится этот эффект – внезапное понимание того, что все является не тем, чем кажется. Конечно этот эффект был лейтмотивом многих проектов. Одна моя выставка так и называлась – «Мираж оборжаки», люблю это название. Были выставки — ужины, выставки-вечеринки, с печеными поросятами и осетрами, с кабаре и фокусниками, поющими русалками, скульптурами-тортами, водочными фонтанами и печеными индюками, из которых вылезали говорящие куклы. Все это исследовало современное восприятие жалкого и возвышенного, омерзительного и манящего. На мой взгляд лучшая иллюстрация «внезапного ощущения ужаса и одиночества среди карнавала» это сцена из Пиноккио, где мальчики отправляются в страну развлечений, а попадают в ад. Каждый из нас может оказаться в такой ситуации.

Ситуация сегодняшнего дня все же отличается тем, что карнавал просто приостановлен. Мы не прозрели в его разгаре, а грустим, что потухла гирлянда и ждем, когда починят и включат карусель. Главное чувство, которое я испытал за карантин, это досада и удивление от того насколько непрочная окружающая реальность. Насколько все плохо сделано, насколько ненастоящее. Я конечно это знал (все так говорят), но не думал, что настолько.

У меня на эту весну было много творческих планов, некоторые отменились, некоторые отложились, все замедлилось, и я видимо внутренне сопротивляюсь катаклизмам, злюсь, и сердце пока закрыто для восприятия новой реальности и рефлексии на нее. Главное новое ощущение – обостренное чувство тщеты всего сущего.

Листайте галерею >>>

ОЛЬГА: Иван, среди прочих ваших достижений — вы «Художник года» ярмарки Cosmoscow 2017 года. Это очень престижно. Московская международная ярмарка современного искусства – главное событие в пространстве современного искусства в России и дает представление того, что оно собой представляет.  Расскажите, пожалуйста, о специально созданной для ярмарки инсталляции «Крем-брюле». 

ИВАН: Да, действительно, в моей карьере это было главным выставочным событием, и я очень благодарен команде Cosmoscow за такой поворот в моей судьбе. Группа «Крем-брюле» стала своеобразным итогом моей скульптурной деятельности. Все наработки по пластическим решениям, по работе с материалами там воплотились. Важно заметить, что центром этого комплекса стал фонтан. Вообще жанр фонтана очень интересен, он обладает некой магией, потому что он обычно призван организовывать вокруг себя пространство, быть чем-то центральным, монументальным и очень важным. На эту мысль еще в 2013 году меня натолкнул куратор Валентин Дьяконов, сказав, что хорошо сделать просто скульптуру, но фонтан – это вызов. С тех пор эта мысль не оставляет меня, и я стараюсь при любой удобной возможности сделать фонтан и продолжаю экспериментировать с его свойствами.

С тех пор «Крем брюле» побывала в Нижнем Новгороде, Перми и Петербурге в Новой Голландии. А одна из скульптур, в нее входящая, оказалась в коллекции Третьяковской Галереи.

Листайте галерею >>>

Фотографии предоставлены Иваном Горшковым

Автор | | Ольга Серегина,
арт-обозреватель