#Арт-карантин 26.03-2.04.2020

Во время вынужденного карантина в музеях, галереях и других арт-пространствах в связи с распространением корона вируса  Арт-обзор временно меняет формат, и в течении приостановки арт-жизни в реальном пространстве Арт-карантин знакомит читателей с художниками и их работами.

Дмитрий Плотников

Александр Смирнов, скульптор

ОЛЬГА: Александр, вы пришли в искусство взрослым и зрелым человеком, закончив юрфак МГУ им. Ломоносова. Скульптурой начали заниматься в 1980 году. Сейчас ваши работы находятся в коллекциях многих музеев, в том числе в Третьяковской галерее, в собраниях министерства культуры РФ и Союза художников России. Как и почему это произошло?

АЛЕКСАНДР: Это постепенно происходило. Учеба на юриста дала мне многое, но я всегда с увлечением читал о художниках. От отца у меня с детства умение работать с инструментом – он научил меня всему. Я регулярно посещал выставки, и захотелось что-то самому сделать, подумал, что могу сделать не хуже. Конечно «не хуже», не сразу получилось. Я стал посещать студию скульптора Олега Яновского. В моей группе собрались не профессионалы – повар, юрист, инженер — самые разные люди. Весело было, соревнование друг с другом давало очень многое, были у нас обсуждения, споры. Яновский прекрасно преподавал композицию. Потом я вступил в Союз художников, стал выставляться. 10 лет я проработал юристом неплохо, в этой профессии тоже складывалось всё удачно. А затем наступила перестройка и я тоже перестроился. Оставил работу и слал скульптором. И здесь всё сложилось интересно и хорошо. Участвовал в симпозиумах в самых разных городах, в выставках. Т.е. свой путь в искусство я прошел шаг за шагом.

ОЛЬГА: Вам принадлежат слова – «Скульптура – икона для улицы, которая может стоять под открытым небом». В творчестве у вас есть своя тема. Как вы ее определяете сами для себя?

АЛЕКСАНДР: Скульптура — сложный вид искусства, здесь требуется много усилий и не только душевных. Это даже чисто физически тяжело и надо владеть многими навыками ручного труда. По-моему, уместно сказать, что скульптура – это тяжелая артиллерия искусства. Здесь ерундой заниматься нет смысла. Поэтому в работах всегда присутствует высокая тема, духовность, связь с религией. Исторически, где религией была востребована скульптура – там она и развивалась. Это и Древний Египет, и Ацтеки, и Античная Греция, или католичество. В православии скульптура не была востребована. У нас важно слово – и развивалась книга, музыка. Скульптура у нас не высказалась ярко на мировом уровне. Говоря о моей теме в скульптуре – я бы определил ее как религиозный реализм. В нашей жизни религия занимает колоссальное место. Мне это интересно. К этому я тоже постепенно пришел, шарахался, не всё и не сразу понимал. Можно так сказать, что в университете я изучал законы человеческие, а искусство – это мой путь познания места человека в этом мире. 

ОЛЬГА: Только что в выставочных залах МХФ проходила ваша выставка к дню вашего рождения. У вас за плечами много персональных выставок. Вы помните их все? Что-то особенное лично для вас связано с воспоминаниями об определенной выставке, смешное или трогательное, а может быть неожиданное?

АЛЕКСАНДР: У меня было 17 персональных выставок, я принял участие примерно в 100 групповых проектах. В основном, выставки были в Москве и разных городах России. Из других стран, только в Китае есть большая коллекция моих работ в Харбине в Музее Русского Искусства. Я так понимаю, что выставка для художника – это работа над ошибками. Когда ты выходишь со своими работами из кокона собственной мастерской и находишься среди других авторов, освещение другое, контекст другой – видишь и оцениваешь плоды своего труда по-новому. И реакция зрителей важна для художника.  Смешного ничего не припомню, весело было. Трогательно – да, меня растрогала реакция зрителей, и это бывало часто. Для художника это ценно. А неожиданное – пожалуй: была у меня выставка и не где-нибудь, а в ЦДХ на Крымском валу, персональная. Прихожу на следующий день после открытия – смотрю место, где стояла моя работа из бронзы с чернением «Сергей Рахманинов» — пустое. Ну, думаю, купили! – обрадовался. Спрашиваю у смотрителя – Нет, говорит, не купили, не знаем где. Понял — украли. Так и не нашли.  Ну — значит хорошая была. И вор, видимо, музыку любил, и Рахманинова, как и я.

 Фотографии предоставлены автором

Рома Казус, художник, графический интерактивный дизайнер

ОЛЬГА: Рома, профессионально вы состоялись в интерактивном дизайне, успешно сотрудничая с крупными студиями и ведущими рекламными агентствами. Что побудило вас пойти учиться в школу современного искусства «Свободные мастерские» и профессионально заняться живописью?

РОМА: В каждом из нас существует экзистенциальная дыра, из которой постоянно доносятся вопросы: кто ты, что ты здесь делаешь и что после себя оставишь. В какой-то момент я ощутил, что моя дыра достигла слишком больших размеров и доставляет массу дискомфорта. Я попробовал заниматься разными вещами, но либо не получал достаточного удовольствия, либо они оказывались слишком сложными для меня. Где-то в фоновом режиме я всегда чувствовал, что должен попробовать себя в живописи.

В какой-то момент я взял отпуск от работы и засел за краски. Смотрел уроки в интернете, искал информацию, что-то пробовал, и что-то получалось.

Сейчас я выполняю работу продуктового дизайнера, делаю веб-сервисы и приложения. С дизайном связана большая часть моей профессиональной деятельности. Любой дизайн — это про совершенство. Ты создаёшь продукт, который должен удивлять, восхищать и вызывать «вау»-эффект. Живопись — полная противоположность этому, она базируется на несовершенстве. Мастерство начинается там, где ты может совладать с этим несовершенством и предать этой незаконченности какую-то форму. Думаю, чтобы выразить тот пласт мироощущения, с которым я живу, живопись — самый подходящий язык. 

ОЛЬГА: Но ваши профессиональные знания и опыт медиа-дизайнера вы используете и в своих живописных работах – это и техника исполнения, и выбор тем, ведь так?

РОМА: Для меня медиа это больше чем просто способ распространения информации. Я думаю, что сегодня медиа сравнима с платоновскими эйдосами. Это метареальность, которая генерирует и поставляет первичные образы и ощущение всего. Задаёт — каким должно быть что-то. При этом когда мы встречаем это в жизни, земное «воплощение» всегда хуже, чем первоисточник. Например, инстаграмм-блогер производят совершенно иное впечатления, когда вы его встречаете в жизни.

Мы больше не воспринимаем мир через личный опыт, мы воспринимаем его через новостной поток. Есть масса явлений, пожалуй, большинство явлений, свидетелями которых мы не были, но тем не менее они существует в нашем сознании. Мы имеем какую-то «картинку» о них. Можно сказать, что мы получаем синтетический опыт «без опыта», при котором ощущения и переживания сравнимы с личным опытом. Но факт в том, что это не собственный опыт, а лишь новостная повестка.

Я работаю с новостным потоком. Есть агрегаторы фотографий различных событий, происходящих в мире. Из них я выбираю что-то подходящее мне по ощущениям, то о чём я думаю, что меня сейчас волнует. Я делаю цифровой коллаж, на базе которого буду делать живопись. Мне хочется, чтобы изображение обладало нарративностью, но нельзя было сказать, что именно происходит. Здесь нет ответов, потому что и в жизни нет такой наивной ясности, которую так «заботливо» транслируют нам медиа. Мир, в котором мы живем, больше не связан глобальными нарративами. Если смотреть правде в глаза это просто хаос, которому невозможно предать смысл. Это похоже на спектакль, который неизвестно, когда начался и неизвестно, когда закончится, ты попадаешь в него не по своей воле и не можешь не играть. Мы переполнены информацией, и это отражается на мышлении, оно становится более фрагментированным. Сознание скачет с одной мысли на другую, как ролики, которые подкидывает Youtube на автопроигрывании. И не понятно, где заканчивается один нарратив и начинается другой. Собственно, этот распад я и хочу зафиксировать в живописи. Я обрезаю объекты, наслаиваю одно изображение на другое, чтобы формы или очертания потерялись, и нельзя было сказать, откуда начинается один фрагмент и где он заканчивается. Здесь есть некие элементы сюрреализма. Но в отличие от сюрреалистов, которые обращались к своим снам, я обращаюсь к медийный сюжетам — снам наяву.

ОЛЬГА: Ваши работы практически всегда опираются на новостную хронику. Вы работаете над чем-то в данный момент или можете показать уже созданные работы – отклик на ситуацию в мире сейчас? Вам принадлежат слова – «Медиа завоевывают иллюзию понимания через деформацию, усечение, искажение и фрагментацию целого… Бесконечное наслоение точек зрения запутывает еще больше.» — может всем стоит отвлечься от бесконечного новостного потока и посмотреть на живопись?

РОМА: Мы очень разные, общество сегодня разделено на множество групп. Мы все смотрим разные фильмы разные сериал, слушаем разную музыку, читаем разные книги. Только новости мы смотрим одни и те же. В ситуации, когда нет глобальных идей, способных объединить нас, новостной поток остается единственным связующим звеном. Хотя в новостях нет никакого смысла и по большому счету они ничего не объясняют. Но видимо именно такой нарратив идеально подходит для современного мира.

 Фотографии предоставлены автором

Мария Туманова, художник и поэт

ОЛЬГА: Мария, вы художник с душою поэта или поэт с душою художника? Что первично? И как это уживается в вашем творчестве?

Мария: Это как раз тот вопрос, который я постоянно задаю себе. Начинала я как филолог и поэт, и лишь потом от поэтического языка обратилась к живописному и графическому, но сейчас уже невозможно сказать, что первично, так как источник у них один: жизненный поток с его событиями и переживаниями, которые питают и неразрывно связывают живопись и поэзию во мне. Об этом я когда-то сказала так:

О музыка холста, зажги меня, согрей,

Дай душу отвести на паперти твоей…

За сказкою любви наступит тишина.

Все в памяти твоей, о музыка холста!

ОЛЬГА: Вы родом из Баку. Честно признаюсь, я не знала раньше. Но то, что вас отличает светлая радостная энергетика, улыбчивость, искренность, открытость миру и людям невозможно не заметить. Как вы сами думаете солнце осталось с вами благодарю географии происхождения? 

МАРИЯ: Спасибо, Ольга, за такую добрую оценку. Конечно, детство незабываемо, а оно прошло у меня в прекрасном мире: живописный южный город, приморский бульвар, уникальная архитектура, морской воздух, теплота и радость в отношениях людей — это тот мир, который подарили мне родители. Мне было 9 лет, когда наша семья переехала в Москву, здесь я выросла и сформировалась, но радость и красота моего родного города оказались крепко вшитыми в сердце – извините за пафос…

ОЛЬГА: У вас есть сборник стихов «Воспоминание о будущем». Прекрасные стихи. Сборник посвящен памяти Воввы Морозова —  вашего мужа, любимого человека, трагически погибшего в 2001 году, и назван в честь его одноименной картины. В сборнике 2002 года есть строки, которые, наверное, могли бы родиться сегодня:

Мне никуда не деться от любви,
Мне никуда не деться о судьбы,
Пусть странной кутерьмой теснятся дни
Нам никуда не деться от весны.

Очень бы хотелось увидеть какие свои живописные работы вы соединили бы с этими стихами, не по времени создания, а по вашему восприятию, ощущению и прочтению?

МАРИЯ: Думаю, что большинство моих картин связано именно с этим ощущением неразрывного единства жизни, любви и судьбы..

Это работы «Полет», «Огни большого города», «Амфора», «Натюрморт с ананасом», «Бакинский дворик» и многие другие.

ОЛЬГА: Всем известна фраза из «Идиота» Достоевского – «красота спасет мир». Она настолько заезжена, что ее уже и буквально-то не воспринимают, хотя Достоевский понимал красоту как «нравственный закон внутри нас», о чем говорил философ Кант. Это вопрос сложный, философский… А вот то, что поэзия и живопись помогут нам сохранить понимание того, что мы способны сохранить мир внутри себя – это точно.

Мария, думаю, все были бы признательны вам за поэтический подарок в несколько строк.

МАРИЯ: Бесспорно, это так. Искусство – «это вторая жизнь», по словам Ю.М Лотмана, так как «дает возможность пережить не пережитое», но от себя добавлю: весьма вероятно, что это жизнь даже не вторая, а первая – это вопрос личного выбора…

Что же касается стихов, то я с радостью поделюсь новым, ранее не опубликованным стихотворением:

Такая маленькая жизнь

Над нами тихо проплывает,

Мы здесь одни, и парк горит,

Когда в нем солнце отдыхает.

Во глубине воздушных сфер

Нас память тихо окликает,

И нет судьбы – есть только свет,

Который над людьми сияет.

 Фотографии предоставлены автором

Дмитрий Плотников, живописец, график, скульптор

ОЛЬГА: Всегда приятно затронуть вечную тему! Дмитрий, у вас был чудесный интереснейший выставочный проект — «проект который объединил любовь к вину, любовь к живописи и любовь к Веласкесу», как вы сами его определили. Можно несколько слов почему, зачем, как и, конечно, увидеть ваши работы из этой серии?

ДМИТРИЙ: Речь идёт о выставочном проекте «Триумф Вакха» 2015-2016гг. Выставки были в Москве в доме Якова Брюса, того самого легендарного сподвижника Петра Великого, которого в Москве считали могучим колдуном. Сейчас там Фонд Ирины Архиповой. Также я показывал этот проект в Липецком центре изобразительных искусств. Это для меня было особенно интересно, поскольку я считаю Липецк одним из самых серьезных российских центров живописи. Огромную помощь в организации выставки в Липецке оказал замечательный художник Сергей Бугровский. К сожалению, не так давно ушедший из жизни. Ну и поясню почему про «любовь к вину, живописи и Веласкесу». Поскольку много работаю в жанре натюрморта, у меня подобралось некоторое количество работ, связанных с винной культурой, с изображениями бутылок, бокалов, порронов и т.д. И были какие-то работы-оммажи Веласкесу, одному из моих самых любимых художников. Пожалуй, самому любимому. Поэтому появилась идея объединить их темой «Триумф Вакха» по названию известнейшей картины великого испанца. Так что весь проект был выражением любви к жизни, вину, живописи и Веласкесу.

ОЛЬГА: Вы – художник, который, владея техническими приёмами различных видов изобразительного искусства, много экспериментирует, соединяя самые разные художественные практики. Как это происходит – эксперимент ради эксперимента – посмотреть, что получится… или ваша внутренняя потребность определенного художественного высказывания требует поиска подходящего нового языка? Можно увидеть самые, даже для вас, неожиданные результаты такого поиска?

ДМИТРИЙ: Нельзя, наверное, сказать, что это эксперимент ради эксперимента. И все же для меня это важно. Посмотреть, что получится. Именно так. Для меня работа как путешествие. Что-то вроде прогулки по улицам незнакомого города далёкой страны. Идёшь… и можно на углу повернуть налево, а можно направо: вроде там что-то интересное показалось. Попробовать так или эдак. И это с каждой новой работой.

ОЛЬГА: Вы очень разнообразны в своем творчестве. Вы сами выделяете определенные периоды в своей творческой жизни или перемены связаны больше с настроением или актуальностью темы? У вас может быть одновременно в работе несколько картин? Обычно – это серия, проект иди отдельные работы? В настоящий момент вы работаете над новым интересным проектом? – жить в ожидании сюрприза от художника тоже всегда приятно.

ДМИТРИЙ: Не могу выделить какие-то периоды. Хотя, был у меня в конце девяностых этап, когда я забросил краски и резал по дереву. Переквалифицировался в скульпторы. На целый год. Интересно было поработать с объёмом. Потом опять вернулся к живописи. Вообще-то для меня каждая картина, начало работы над ней — это новый период. Поэтому несколько картин в работе — это не обо мне. Незачем. Я акрилом работаю. Слои быстро сохнут. А серии создавать не люблю, пожалуй, это не мое. В середине нулевых я начал серию «la Boqueria», планировал написать несколько картин, в которых совмещал изображение, стилизацию и знак. Поначалу было интересно. Именно как эксперимент. Но после третьей работы продолжать мне было уже скучно, поскольку я уже решил те пластические задачи, которые поставил перед собой начиная. Новый проект в плане. Готовлю. Пока говорить о нем ничего не буду. Пусть это будет и правда сюрприз.

 Фотографии предоставлены автором

Ольга Елена Вечерина, художник, куратор

ОЛЬГА: Елена, вы не только художник, вы еще и куратор выставок, и преподаватель мастер-классов. Кому как не вам давать определения и формулировки – как вы сами определяете ваше собственное направление в живописи? Какую характеристику вы дадите своим работам?

ЕЛЕНА: Как только Московский Союз Художников предоставил мне помещение на Трубной я придумала проект Мастерская ЛЕГА. 

Всё что там происходит, я называю «Среда». Это относится и к живописи и кураторству. Я в середине, а вокруг все вращается и кипит. Только успевай…Так что экспрессивный абстракционизм! 

ОЛЬГА: Если говорить о живописи, Елена Вечерина сейчас – это та же Елена Вечерерина, что и 10 лет назад, более искусная, глубокая, но работающая в той же технике, направлении или в вашем творчестве есть периоды, когда вы менялись до неузнаваемости?

ЕЛЕНА: Я меняюсь постоянно. На меня сильно влияют жизненные обстоятельства, вот работала иллюстратором в журналах был фигуратив. В одном журнале попросили делать рисунки в фотошопе — это вылилось в серию работ под названием Слои. Работала с маленькими детьми — поняла, что самое важное цвет и композиция, и ушла в абстракцию. 

ОЛЬГА: Вы ведете мастер-классы, в том числе и для детей. Сейчас сложное время – все оказались в вынужденной изоляции. Вы не планируете запустить обучающие программы онлайн? Если нет, то просто поделитесь, как творческий человек, что помогает вам справится с ситуацией?

ЕЛЕНА: У меня больше появилось время для моего творчества, ну и всё-таки для меня важно и кураторство, вот придумала новый проект… Хочу сделать серию выставок под названием «Вам Пир Духа». Художники оповещены — готовятся. Бурно обсуждаем. Будут не только наши картины, но и некий перформанс. Как только будет возможно с радостью будем делиться своей выставкой.

 Фотографии предоставлены автором

Автор | | Ольга Серегина,
арт-обозреватель