#«Горе от ума» и Малый театр: история длиной в два века

 

Имя Александра Сергеевича Грибоедова, жившего и творившего в начале XIX века, до сих пор на слуху. А ведь всего одна комедия, «Горе от ума», сделала писателя признанным классиком русской литературы: это произведение изучают в школе, успешно ставят в театре, экранизируют.

 

А. С. Грибоедов. Портрет И. Крамского

А. С. Грибоедов. Портрет И. Крамского

Создание такой пьесы, гениальной, неустаревающей, обусловлено во многом и личностью автора, человека очень разностороннего, умного и талантливого.

Грибоедов имел замечательные лингвистические способности – владел шестью языками. Любителям музыки он известен как композитор. Увлекающиеся историей знают, что Грибоедов помогал заключить Туркманчайский мирный договор между Россией и Персией.

То есть это, действительно, был человек выдающийся, сумевший за свою  недолгую жизнь проявить себя как литератор, музыкант и дипломат. К слову, именно дипломатическая служба стала причиной гибели Грибоедова, который вместе с другими членами посольства Российской империи в Персии был убит религиозными фанатиками в 1829 году.

Однако «Горе от ума» обеспечило Грибоедову бессмертие.

 

Замысел комедии и цензурные происки

Рукопись

Рукопись

Замысел комедии зародился у драматурга в связи с наблюдениями за нравами и бытом «лучших» людей России, того самого высшего света, к которому обращен знаменитый монолог Чацкого «А судьи кто?». Неприятие автором современной действительности емко выражено в реплике героя-резонера: «Нет! недоволен я Москвой». Само недовольство касалось не только современного автору периода, начала XIX века, но и екатеринских времен, которые также безжалостно рисуются в комедии.

Возмущенность Грибоедова сложившимися в обществе обычаями и порядками передана настолько язвительно и сатирично, что пьеса долгое время терпела нападки цензуры: не издавалась, сокращалась, запрещалась к постановке. Формальный предлог к запрещению пьесы при жизни автора был весьма забавным. Цензор нашел «противными благопристойности и нравственности» сцены, в которых благородная девушка без всякого стыда проводит целую ночь в спальне с холостым мужчиной. Это стало причиной невозможности «одобрить сей рукописи к печатанию».

В результате такой резолюции комедия была опубликована уже после смерти автора, в 1833 году. До этого момента пьеса распространялась в списках, которых насчитывалось несколько сотен, ввиду чего разночтения в отношении текста произведения существовали вплоть до начала XX века, когда Академией наук наконец был утвержден окончательный вариант комедии.

Вообще без купюр – с выпадами против крепостного права, сатирой на армию, придворную лесть и т. д. – «Горе от ума» появилось только в 1862 году. 

 

На сцене Малого театра

Самая долгая история постановок «Горе от ума» связана с Малым театром. И развивалась она за счет постоянных режиссерских и, главным образом, актерских исканий.

1831 год: Щепкин-Фамусов и перстень от Николая I

М. С. Щепкин

М. С. Щепкин

В ноябре 1831 года пьеса была поставлена на сцене Большого театра, где шли многие спектакли Малого, так как в то время это была единая труппа – московское отделение императорских театров. Данная постановка интересна, с одной стороны, тем, что она была первой для Малого театра, а с другой стороны, тем, что роль Фамусова в ней исполнил упоминаемый выше М. С. Щепкин, Чацкого же сыграл П. С. Мочалов. Оба признанные мастера, однако даже они поначалу не были удовлетворены своей работой в пьесе, настолько непривычными показались им созданные писателем образы.

Так, П. С. Мочалов переживал из-за того, что «никогда подобных ролей не играл». Актер всячески старался не впасть в привычный ему «трагический тон». Не случайно «Северная пчела» писала: «Пламенный Мочалов против обыкновения был холоднее в роли Чацкого, нежели в какой-нибудь другой». Многие зрители, привыкшие к «мочаловским паузам», «мочаловскому нутру», не были довольны новыми приемами. Но самый главный упрек актеру был в том, что он «представлял не светского человека».

 

Образ Чацкого в исполнении Мочалова не стал выдающимся – этот актер велик благодаря другим ролям. Легендарным Чацким оказался И. В. Самарин, сменивший Мочалова. «С первого шагу его на сцену мы увидели в нём Чацкого, каким он должен быть, просвещённого, умного, благородного светского человека… Игра его, его разговор были натуральны в высшей степени», – писал журнал «Репертуар и Пантеон».

И.В.Самарин - Чацкий, М.С.Щепкин - Фамусов

И.В.Самарин – Чацкий, М.С.Щепкин – Фамусов

Легендой стал и Фамусов Щепкина. Причем последний, как и Мочалов, переживал из-за своего исполнения. Несмотря на то, что Щепкин сумел выразительно передать патриархальность сознания Фамусова, артист сетовал на то, что ему не хватает свойственной герою «барской ноты». Но роли у гениального Щепкина, как писал С. Т. Аксаков, «не лежали без движения», и его Фамусов вошёл в историю русского театра как первый полноценный реалистический образ, типизировавший современное московское барство.

Эта замечательная постановка Малого театра отметилась еще и тем, что за второстепенную роль князя Тугоуховского в ней актер П. Г. Степанов снискал величайшее расположение государя императора Николая I, был им лично вознагражден перстнем и получил тысячу рублей.

 

1863 год: Часы, которые бьют

После смерти Щепкина в 1863 году было решено обновить постановку. В первую очередь это касалось художественной части спектакля: костюмов, не соответствующих описанной Грибоедовым эпохе, совсем не продуманных декораций, в которых даже часы, по задумке автора бьющие, были нарисованными. По словам критика А. Н. Баженова, под руководством режиссера Богданова, «в декоративном и бутафорском отношении к обстановке комедии отнеслись с большим вниманием. <…> даже прежние фальшивые часы <…> заменены настоящими, в характере прежнего времени».

Но в нарядах персонажей все еще проявлялось смешение «французского с нижегородским», так как немногие в то время понимали важность воспроизведения костюмов, соответствующих годам, в которые происходит действие. Даже И. А. Гончаров, давший замечательный анализ «Горя от ума» в своей классической статье «Мильон терзаний», настаивал на том, что нельзя выбирать исторические костюмы, так как в них актеры «покажутся беглецами с толкучего рынка». Но существовала и не менее важная причина легкомысленного, на первый взгляд, отношения к костюмировке: «Горе от ума» не сознавалось, как пьеса, изображающая прошлое, а воспринималось как современное произведение. Кстати, именно эта вневременность пьесы и по сей день дает постановщикам большую свободу в выборе интонаций и декораций своих спектаклей.

И. В. Самарин

И. В. Самарин

Также в постановке Богданова было решено «очистить бессмертное творение Грибоедова от всех пошлостей», перестать воспринимать его комедией с танцами. Но эту реформу не одобрило петербургское театральное начальство: танцы было предписано сохранить, поскольку «большинство публики с ними освоилось». В итоге танцы остались еще на двадцать с лишним лет.

В этом спектакле в роли Фамусова впервые выступил «бывший Чацкий» Самарин. Смена образов стала традиционной для спектакля. Многие актеры с возрастом обретали другие роли в пьесе. О новом Фамусове написал А. Н. Баженов: «Самарин, как мы, впрочем, и ожидали, был хорош в роли Фамусова. Шутливый, но не роняющий своего достоинства с Лизой, строгий с дочерью и Молчалиным, сдержанно-ласковый при встрече с Чацким, раздражительный в дальнейших разговорах с ним, заискивающий и вкрадчивый со Скалозубом, сильно вспыльчивый, а потому и мало страшный в гневе, Фамусов явился перед нами в исполнении г. Самарина всеми этими сторонами своими, которые делают из него такого живого человека». Кроме того, Самарин, славившийся великолепной читкой стиха, блестяще умел передавать особенности грибоедовского стиха.

С. В. Шумский

С. В. Шумский

 

Роль Чацкого в этой постановке была отдана С. В. Шумскому.

Он писал: «Чацкого изображали на сцене блестящим резонёром, пылким обличителем заскорузлых понятий и нравов общества <…>. Но Чацкий прежде всего человек страстно влюблённый; все его помыслы сосредоточены на Софье; в жизни нет для него ничего выше, как внушить ей взаимность; <…> если бы Чацкий-обличитель был отодвинут на задний план, а на первом выступил бы Чацкий, глубоко страдающий от любви, то он получил бы вполне определённую физиономию. И я постараюсь это сделать».

Актеру удалось воплотить свой замысел, а спектакль Богданова еще двадцать лет держался на сцене.

 

1887 год: Никакой кадрили – только вальс!

А. П. Ленский

А. П. Ленский

После кончины Самарина, последний раз сыгравшего Фамусова в 1883 году, «Горе от ума» сошло со сцены на три сезона. И только в 1887 году режиссёр С. А. Черневский, осознававший, что «Горе от ума» не может отсутствовать в репертуаре, решился на новую постановку.

А. И. Южин в роли Чацкого

А. И. Южин в роли Чацкого

В тексте комедии появились ранее запрещённые цензурой строки, а из третьего действия были наконец изъяты кадриль и мазурка – на сцене теперь танцевали только вальс под фортепьяно.

Роль Фамусова была отдана А. П. Ленскому, игравшему ее два десятка лет, до конца своих дней. Актер сумел превратить этого персонажа в один из собственных шедевров, хотя сначала очень переживал из-за возможности не справиться с поставленной задачей: «не играй – провалишься».

Эволюционировал и образ Чацкого в исполнении А. И. Южина, который очень много работал над ролью, и с каждым разом она выходила у него всё цельнее и гармоничнее, так что его персонажа в итоге можно было назвать вполне образцовым. При этом Южин нашел свой подход к роли и постепенно сместил акцент с личной драмы Чацкого в сторону его общественного протеста, за счет чего в сценическом образе главного героя впервые прочиталась отсылка к декабристам.

1902 – 1937 гг: Вольный начес надо лбом

А. И. Южин в роли Фамусова

А. И. Южин в роли Фамусова

К 1902 году Южин дорос до Фамусова, и спектаклю понадобился новый Чацкий. Им стал П. М. Садовский, привыкший к ролям героя-любовника и растерявшийся от внезапно открывшейся перед ним перспективы. Тем более что еще было «свежо предание» не только о всеми любимом исполнении Южина, но и других гениях в роли Чацкого. Даже в зрительном зале оставались по-прежнему те, кто мог воскликнуть: «А вот посмотрели бы вы в Чацком Сергея Васильевича Шуйского или, еще лучше, Ивана Васильевича Самарина! С ним, изволите видеть, сам Щепкин играл, — и хвалил!» Но Садовский не спасовал. Ему хотелось «обновить» образ. И начал он с того, что сменил прическу: вместо слишком щегольских кудрей Южина появился легкий упрямый начес надо лбом.

П. М. Садовский в роли Чацкого

П. М. Садовский в роли Чацкого

Ранний Садовский не мог так удержать зрителя проигрывал, как фамусовское общество под предводительством Южина.
Но он совершенствовал свою игру с каждым спектаклем, и лучшая оценка его стараний в том, что он играл Чацкого в течение тридцати лет, пока в 1937 году не перешел по традиции на роль Фамусова. Садовский вывел образ Чацкого на новый уровень, сконцентрировав внимание зрителя на том, что Чацкий – не герой, а просто человек своего времени, честный, горячий, всем сердцем ненавидящий «фамусовщину», устремления которого обращены к будущему. Этот Чацкий стал вровень с Фамусовым А. И. Южина. Садовский блестяще овладел стихом Грибоедова, который в его устах звучал единственно верным способом выражением мыслей и чувств.
Последний монолог Садовского был обращен не к Софье и Фамусову, а ко всей стране. Забыв о личном горе, он обрушивался на реакционную Москву, крепостническую Россию. Этот тон Садовский перенес и в постановку 1938 года, в которой выступил в роли не только Фамусова, но и режиссера.

 

1975 год: Гениальное падение

Большую известность приобрела постановка В. Иванова и М. Царева, премьера которой состоялась в 1975 году.

В. Соломин-Чацкий и М. Царев-Фамусов

В. Соломин-Чацкий и М. Царев-Фамусов

Сам Царев, до этого бывший Чацким в спектаклях Садовского, сыграл здесь Фамусова, который на протяжении пьесы из респектабельного барина превращался в жестокого помещика, ненавидящего Чацкого и его взгляды. При этом актер не повышал голоса. Его орудием были красноречивая интонация и многозначительные паузы. Царев на редкость умело обращался с текстом Грибоедова. По словам А. Смелянского, «он говорил стихами естественно, как дышал».
Роль Чацкого в этой постановке сыграл Виталий Соломин, сделавший акцент на чувства персонажа: «Мой Чацкий прекрасно понимал, что представлял собой Фамусов и ему подобные. Но в доме Фамусова его держала глубокая любовь к Софье, свою возлюбленную он не мог поставить на одну доску с окружающими. Отсюда его монологи. Они адресованы Софье, и никому другому».

В. М. Соломин

В. М. Соломин

Драма Чацкого в интерпретации Соломина заключалась в несовместимости искреннего чувства со сложившимся общественным укладом. С одной стороны, актер сделал персонажа непосредственным, озорным. К примеру, его Чацкий, врываясь в фамусовский дом, со всего размаха падал и тут же, обращаясь к Софье, говорил с неподдельным смехом: «Чуть свет — уж на ногах! и я у ваших ног». В этой сцене Чацкий противопоставлен дяде Фамусова и его кумиру, Максиму Петровичу, превратившему случайное падение при дворе в фарс в надежде угодить значительным лицам. С другой стороны, Соломину удалось показать Чацкого глубоким, страдающим героем, вошедшим в дом Фамусова юношей, а уходящим из него зрелым человеком. Так, произнеся перед отъездом гневный монолог, Чацкий бросался вверх по лестнице, туда, где стояла Софья, чтобы в последний раз всмотреться в ее глаза, и только потом приказывал: «Карету мне, карету!». Как писал критик Н. Качалов, «это было не поражение, не бегство, а победа разума».

Это лишь малая часть сценической истории «Горя от ума», которая, к счастью, все еще пишется – и не только Малым театром, но и многими другими.

Автор || Наталья Сергеева

Фото || maly.ru

 

*Эту статью можно прочитать в печатном номере журнала #13, зима 2017-2018

Binder1_Страница_12

Поделиться: