#Арт-карантин

Во время вынужденного карантина в музеях, галереях и других арт-пространствах в связи с распространением коронавируса  Арт-обзор временно меняет формат, и в течении приостановки арт-жизни в реальном пространстве Арт-карантин знакомит читателей с художниками и их работами. В условиях, не несущих угрозы здоровью посетителей, и следуя всем предписаниям и распоряжениям некоторые выставки открыты для посещения.

Семён Файбисович, художник, писатель, публицист

Семен Файбисович

ОЛЬГА: Семен Натанович, в галерее ГУМ-Red-Line до конца апреля проходит ваша персональная выставка «Новый мир». Многие художники, совершенствуясь в своем творчестве, всегда находятся в пределах одного мира, а некоторые создают несколько миров, вселенных и как бы проживают несколько творческих жизней. Сколько миров Семена Файбисовича вы сами для себя выделяете? И что по вашему ощущению является определяющим для каждого из них?

СЕМЕН НАТАНОВИЧ: У меня было четыре периода: портрет советской эпохи 80-х; проект «Очевидность» первой половины 90-х, где я исследовал оптику глазного зрения; проект Камбэк, когда я после двенадцатилетнего перерыва вернулся в живопись и объединил наработки предыдущих периодов с цифровыми технологиями для создания портрета уже новой российской эпохи – и последний проект «Новый мир», родившийся в Израиле, где я с помощью уже чисто цифровых технологий даю слово тем эмоциям, тем видЕниям, что нахлынули на меня там. То есть я каждый раз начинал с начала, рисковал, не зная выйдет или нет, будет ли воспринято. Но в целом в ретроспективе проясняется, что все эти миры – этапы одного пути. Просто я не стоял на месте, отвечая на вызовы времени и жизни, шел от одного к другому.

ОЛЬГА: Испытывая большой интерес к живописи, Гете в 1810 году опубликовал книгу «К теории цвета». Физиками текст был отвергнут. Но Гёте анализировал не явление цвета, а феномен человеческого восприятия цвета. Для поэта «цвет — продукт света, вызывающий эмоции». Насколько для вас важен цвет в вашем творчестве и какими бы цветами вы говорили о сегодняшнем реальном мире?

СЕМЕН НАТАНОВИЧ: Тут я на стороне Гете – скорее, поэтом выхожу. Для меня первичен свет. Именно он дает жизнь цвету. О сегодняшнем мире можно говорить любыми цветами – все зависит от того, каким художник его видит, какие задачи решает.

ОЛЬГА: Нынешняя ситуация – непростая, это понятно. Но в любых обстоятельствах бывает что-то положительное, какой нюанс, толчок, которого иначе не было бы, и появляется росток чего-то нового. Конечно, есть исключения, но обычно случается именно так, или мы сами стремимся что-то положительное найти, чтобы облегчить, уравновесить, сбалансировать свой пошатнувшийся мир. Вы видите что-то неожиданное позитивное для себя в создавшейся в мире ситуации вынужденной самоизоляции людей и карантина?

СЕМЕН НАТАНОВИЧ: Нет, не вижу. Для меня главное – свобода, а сегодня ее ограничивает и коронавирус, и еще много чего. И вообще – что хорошего жить под домокловым мечом, когда входишь во все «группы риска»?! Единственное, что радует, что над молодежью и детьми этот меч не висит – особенно радует, если принять во внимание сколько у меня детей и внуков.

В настоящее время в галерее ГУМ-RED-LINE проходит выставка «Новый мир», которая впервые развернуто представляет работы Семена Файбисовича 2016–2020 годов, реализованные в технологии высокой печати на холстах. Проект «Новый мир» – это и новая реальность, окружающая Семена Файбисовича в Тель-Авиве, где он живет с 2016 года. Используя новые технологии, художник передает собственное видение и мироощущение. Куратор: Марина Федоровская. ГУМ открыт, открыта для посещения галерея, в рамках выставки проводятся мероприятия с соблюдением всех предписаний, требований и мер безопасности. Программа мероприятий опубликована на сайте галереи.

Фотографии предоставлены галереей ГУМ-RED-LINE

Гоша Острецов, российский художник и дизайнер

Гоша Острецов

ОЛЬГА: Гоша, я знаю, что коллекция Максима Боксера началась с приобретения вашей работы «У пещеры дракона». У нас мало коллекционеров и часто, в силу нашей истории, люди думают, что составление своей коллекции произведений искусства – это сложно, надо быть очень богатым и вообще это из кино, романов, не для простой жизни простых людей. В наше время давно всё доступно онлайн, а сейчас мы все оказались в вынужденной ситуации достаточного количества свободного времени. Возможно люди начнут знакомиться в Интернете с работами художников, появится интерес, а потом и страсть коллекционирования – это хорошее лекарство от стресса в непростой ситуации. Поэтому и вопрос, отсылающий в прошлое. Сейчас вы известный художник, дизайнер – узнаваемый, с именем, большим количеством выставок и большим количеством ваших работ в частных коллекциях. А тогда «У пещеры дракона» и для вас была первой работой, которую вы продали. Сейчас ее можно увидеть на выставке «Мечты коллекционера. Wish List Максима Боксера» в Фонде IN ARTIBUS. Что это была за серия работ? Почему дракон? Вы любите искать символический мистический смысл?  С этой работой родилась ли какая-то личная мифология?

ГОША: Этот рисунок мной был сделан под впечатление гравюр Гюстава Доре к «Дон Кихоту», особенно одной, когда он сидит в кресле, окружённый своими фантазиями и старыми географическими картами, где художник рисовал вымышленных морских чудовищ, воющих от страха своего подсознания перед неизвестной стихией существ. Это все сказалось в этой серии рисунков, одна из которых была куплена Максимом.  Не малое значение здесь имеет факт искренности впечатлений, что нашло отражение в рисунке периода моего целомудрия))

Гоша Острецов “У щели лракона “, 1982

Фотография предоставлена коллекционером Максимом Боксером

«У щели дракона» – название позднее, хлесткое и не вызывающее привыкания; название, уже не помню как появившееся, видимо ко дню премьеры и единственного исполнения в 2008 году в дачном гараже-театре  одноименного спектакля, поставленного goshaostretsov&Co к двадцатипятилетию нашей знаменитой сделки, обросшей за эти годы романтическими деталями и малоправдоподобными подробностями. Теперь, спустя очередные десять лет, когда уже не надо мифологизировать детские забавы, пора восстановить истинный ход событий и наконец назвать вещи своими именами – да, однажды я пришел к Гоше и, сжимая в кармане мятую трешку, предложил продать мне, понравившийся рисунок. Вот собственно и все. Дальше, драконы заняли свое место на моем письменном столе под потертым оргстеклом среди фотографий разных лет, справок, записок и записочек, естественно сопровождавших школьную и институтскую жизнь. Рисунок мне то нравился, то начинал раздражать, особенно сильно я переживал из-за нитей связывающих двух главных персонажей, дурацких, неровных, кажущихся из другой, совсем не из гравюрной эпохи, нитей, неизвестно для чего и каким из монстров запущенных, – то ли летающим, то ли водоплавающим… я злился, представлял себе рисунок без них, в чистом виде, думал о каком-то аналоге или прототипе откуда-то из северного возрождения, аналоге вдохновившем сюжет, а потом и манеру, штриховку напоминающую резец… нет определенно все было испорчено: дрожащие линии создавали пародию на апокалипсис, четко зашитый в изначальный сюжет… и рисунок заваленный бумажками перемещался под стеклом в дальний угол стола, где оставался на месяцы без внимания; однако неизменно возвращался, как какая-то важная книга сама-собой периодически всплывающая на поверхность памяти, но открытая уже совсем на другой странице…, возвращался, теребил воспоминания, говорил  о чем-то и заставлял думать, что с Гошей мы связаны давними узами, как два немного комичных и безобидных дракона с пожелтевшей бумаги… Черт, договорились же – без мифологизации! Тогда так:  У ЩЕЛИ ДРАКОНА  Гоша Острецов 1982.
Максим Боксер

Фотография предоставлена коллекционером Максимом Боксером

ОЛЬГА: Гоша, вы создаете свои собственные миры и ваши выставки – это не просто экспозиция красиво развешенных работ одной серии, а тотальная инсталляции, иллюстрирующая новый вымышленный мир фантастических антиутопий, сочетающая в себе и живопись, и графику, и скульптуру, художественные тексты. Мы сейчас в ситуации антиутопии, а вы мастер красивых захватывающих художественных историй. Ваши работы совсем не пессимистичны, они притягательны, интересны и наполнены энергией действия и положительного противостояния. Можете показать несколько своих работ, которые вам самому сейчас помогают понять и со здравомыслием подойти к ситуации?

ГОША:

 Видео предоставлено автором Гошей Острецовым

На выставке в ГУМ-Red-Line была представлена визуализация придуманного художником уникального мира, со своими героями, эко- и техно-системой – «Солнцеборцы» — герои нового мифа, созданного Гошей Острецовым.

Фотографии предоставлены галереей ГУМ-RED-LINE

Галерея Heritage представила в арт-пространстве CUBE.Moscow новую серию арт-работ и дизайн-объектов Острецова. На временно закрытой в связи с карантином выставке выставлена и мебель, бесспорно являющаяся арт-объектом, но при этом очень функциональная, удобная, с хорошей эргономикой и подходящая ко многим интерьерным решениям. В основе интереса автора к дизайну бытовых предметов лежит желание изменить внешний мир масс-маркета не только с помощью своей живописи, но через предметы повседневного быта.

Фотографии предоставлены куратором Мариной Весна от галереи Heritage 

Фотографии Cabinet de l’art

ОЛЬГА: Как и договаривались – вопросы самые разные. Хотя… Люк Бессон тоже создает свои миры, и вы, в моем восприятии вашего творчества, похожи с ним. Вы знакомы, работали с этим интереснейшим французским кинорежиссёром, сценаристом, продюсером, писателем. Ваше о нем впечатление?

ГОША:  Я никогда его не видел и не стремился. Журналисты раструбили этот факт просто как медиа зацепку, это была случайность. Его художник по костюмам использовал мои маски, купленные в магазине, и я через адвоката добился, чтобы мне заплатили авторские.

ОЛЬГА: Один из путей зарождения мифов…))

Виктория Предыбайло – арт-керамист, танцовщица, социолог

Виктория Предыбайло. Фото Cabinet de lArt

ОЛЬГА: Виктория, когда вы начали заниматься арт-керамикой? Можно сказать, что это случилось из-за вашей увлеченности, невозможности не создавать арт-объекты из керамики – вы же раньше были на офисной работе.  Что вас так притянуло в этот мир, почему арт-керамика стала вашей жизнью?

ВИКТОРИЯ: Начала заниматься керамикой около 12 лет назад, искусство нельзя назвать увлечением, это скорее образ жизни. Глина очень благодарный материал, в руках автора глина может принимать всевозможные формы, нужно только заглянуть глубоко в себя, быть искренней в чувствах, чтобы создать уникальный арт объект. Еще важно поддаться самому материалу, глины бывают разные по своим свойствам, и это также влияет на результат. Именно на этом принципе и основана интуитивная керамика моей студии Nelepitsa, и я надеюсь, что скоро снова вернусь к преподаванию. Очень интересно наблюдать как люди, не керамисты, понимают глину, начинают с ней работать, узнавать. И да, кажется когда-то давно работала социологом, но и эта работа обогатила мой внутренний мир, знания помогают не утонуть только в творчестве. Вообще художники – самые лучшие социологи и психологи.

ОЛЬГА: Как рождается работа? С чего начинается?

ВИКТОРИЯ: Все, конечно, начинается с внутреннего чувства, потом рождается образ. Иногда я долго гуляю, смотрю на деревья, читаю, посещаю выставки. Тем временем пружина как будто сжимается… а в студии уже начинается работа. Люблю создавать сразу серию, чтобы более полно раскрыть тему. Для меня делать керамику – это как внутренняя необходимость. Лепить могу только в студии, дома как-то слишком комфортно. Вообще, я в студии люблю строгость, когда художник приходить не чай попить с друзьями, а именно поработать. Работа в студии – это скорее всего не напряжение, а сконцентрированность. Иногда делаю перерыв на несколько месяцев, чтобы снова удивиться, заново раскрыть себя и материал. Если честно сказать, никогда не задаю себе вопроса «А зачем?» и керамические серии — это как мое продолжение, часть меня, поэтому бывают серии, связанные с телесностью. Видимо на это влияет и то, что я танцую contemporary dance в Articulis dance company.

ОЛЬГА: Вы любите экспериментировать и находитесь в постоянном поиске. В каких направлениях идет эксперимент и что для вас самое интересное?

ВИКТОРИЯ: Эксперимент для меня – это невозможность повтора. В керамике очень сложно повторить, если не использовать уже готовые эффекты. Поэтому меньше стёков, меньше готовых эффектарных глазурей, и побольше природы.

ОЛЬГА: Всегда, даже в самых непростых ситуациях, помогают планы на будущее – легче адаптироваться и пережить, если конкретно знаешь, что что-то интересное новое тебя ждет. Вы над чем-нибудь сейчас работаете, есть планы участвовать в каком-то проекте в ближайшее время?

ВИКТОРИЯ: Да, это верно. Планы, думаю, немного сместятся по времени из-за сложившейся ситуации, но, конечно, они есть. Летом планирую уехать в арт резиденцию в Португалию, очень интересно работать в другой культуре, климате. Несколько лет назад ездила в Грецию, неповторимый опыт. Готова серия, вдохновленная книгой Наоми Вульф «Вагина или история женской сексуальности» – как ситуация наладится, планирую выставляться с этой серией, работала над проектов совместно с фотографом Викторией Чугуновой. Летом готовлюсь к выставке «На Траве» в Кусково. Жизнь художника – это путь длинною в жизнь. Также в планах исследовательская работа – связь человека и глины.

Фотографии предоставлены автором Викторией Предыбайло

Дмитрий Кедрин, художник, внук известного поэта Дмитрия Кедрина (1907-1945)

Дмитрий Кедрин

ОЛЬГА: Дмитрий, сейчас ваша персональная выставка «Expressive» проходит в галерее искусств «Винсент». Вы сами делали экспозицию. Что объединяет работы этой серии?

ДМИТРИЙ Моё детство прошло в 60-х годах. Я много читал и мечтал о путешествиях и приключениях в дальних уголках Земли. Став подростком, я страстно полюбил искусство французских импрессионистов, а в юности открыл для себя запрещённое в СССР западное современное искусство. Поэтому страны, лежащие за пределами «железного занавеса», вызывали мой живой интерес и волновали воображение. Я был уверен, что обязательно увижу другой мир, но при существовании СССР это было невозможно. Значит, думал я, не должно быть СССР. Вышло по-моему. Таким образом, благодаря разрушению великой, но глупой страны, я смог увидеть собственными глазами мир, который знал с детства по книгам и альбомам по искусству. Я увидел и полюбил, а полюбил, значит — нарисовал. На выставке можно увидеть Венецию, Нью Йорк, Вену, Баден. И, конечно, Москву, по которой я совершаю много прогулок, и всякий раз она, как любой другой супергород, дарит мне новые открытия. Выставка — это мои путешествия, мои прогулки, мои географические и культурные предпочтения.

ОЛЬГА: Галерея «Винсент» решила делать вашу персональную выставку двумя отдельными частями, потому что первая экспозиция – совсем другая история. Там разговор о женщине. Что для вас важно в теме Женщина?

ДМИТРИЙ: В юности я работал художником-оформителем на большом московском заводе. Работяг больше всего интересовали такие вопросы: все ли художники спят со своими моделями; возбуждается ли художник, когда рисует обнаженную модель; можно ли притвориться художником, закрутив на шее шарф, и посетить вместе со мной рисовальный класс, чтобы посмотреть на голую бабу. Работяги были уверены, что мир художников это пекло разврата, смотрели на меня с лёгкой завистью и не очень доверяли моим ответам, которые не соответствовали их представлениям. Среди моих моделей лишь две, с кем я имел близкие отношения, и с обеими я состоял и состою в браке… С моделями надо больше разговаривать — либо во время сеанса, либо в перерыве за чаем, тогда женщина раскрывается. Раскрывается она с лёгкостью, ведь она уже открыла художнику тело. Чем больше знает художник о модели, тем она интереснее ему, тем больше у неё шансов стать Любимой Моделью. Безусловно, отношения художника и модели эротизированы. В большей или меньшей степени. Это инстинкт. Если художник и модель быстро переступили через неловкость, то отношения могут развиваться и усложняться. К тому же, художник всегда может дофантазировать реальность, придумать женщине жизнь, и не обязательно он будет в ней действующим лицом.

ОЛЬГА: Почти у всех людей в жизни случаются такие моменты, на их жизнь приходятся такие периоды, что они ведут себя по-другому, их трудно узнать, и они предстают совсем с неожиданной стороны не только для окружающих, но и для самих себя. Художники выражают себя, свои эмоции через своё творчество. Мы узнаем их по их работам. Среди ваших произведений есть такие, где вы сами не узнаете себя, которые для вас совершенно не характерны? С чем их появление было связано? И как вы ощущаете сегодняшний момент? – это может сказаться на вашем творчестве?

ДМИТРИЙ: Пожалуй, сейчас таких работ в моём активе нет, они или закрашены, или уничтожены. Но в процессе жизни и поиска художника подчас бросает от борта к борту. Было так и со мной, когда хочешь, к примеру, быть очень современным, сделать что-то модное; сделаешь, а через некоторое время смотришь и говоришь себе разочарованно: ну ты даёшь, брат… Часто бывает так, что остро модные вещи довольно скоро вызывают дикое раздражение, скуку или смех. Думаю, поэтому индустрия fashion испытывает затяжной кризис, вдруг обнаружилась тщета этого бега, этого соревнования с пустотой. Мода вдруг устарела. В искусстве та же проблема, хоть стоит она не так остро. Модные вещи имеют короткий век, оттого таких картин нет в моей мастерской. В ней те картины, которые характерны для меня, я не модный, я хочу, чтобы моё искусство жило дольше, чем миг.

Сегодняшний момент я вижу, как некую грань, за которой последуют ожидаемые перемены. Чему-то пришёл предел, что-то явно закончилось. Подобные чувства я испытывал в начале 80-х, после смерти Брежнева, когда началась чехарда генсеков. Было стойкое ощущение: всё, конец, наступает другое время. И дух захватывало от неизвестности, от надежд. Сейчас дух особенно не захватывает, но любопытство присутствует во мне. В своём искусстве я тоже дошёл до черты, всё, что до неё — знакомо мне, я это умею, пора перешагнуть её, ступить на другое поле, развить старое, открыть новое. Я три месяца не работаю, я затих в ожидании себя…

Если, говоря о сегодняшнем моменте, иметь ввиду эпидемию, то мои мысли печальны. Можно предположить, что золотой век закончился, свобода и открытость на наших глазах становятся прошлым. Сценаристы фильмов-антиутопий подготовили публику к ограничению свобод и появлению на улицах мирных городов армейских патрулей. Мир затаился в ожидании будущего. Я — мрачный человек, но не мрачный художник. Моё искусство радостно. И пока я не могу знать останется ли оно прежним или его омрачит драма эпидемии. Посмотрим. 

Фотографии предоставлены автором Дмитрием Кедриным

Серж Головач, современный российский мультимедийный художник.

Серж Головач

ОЛЬГА: Серж, в данный момент вы участвуете в только что открывшейся во флигеле «Руины» Музея архитектуры Science Art-выставке «2020 → 2070», организованной Фондом Инфраструктурных и Образовательных Программ группы РОСНАНО и Frida Project Foundation. Одна из ваших представленных работ носит название «Борьба с коронавирусом». Как так получилось – вы предвидели ситуацию или моментально создали работу на столь злободневную тему?

СЕРЖ: Эта работа была создана как цифровой файл в мае 2016 года. Но путь от дигитальной экранной фотографии до создания «материальной фотографии» – произведения оказался небыстрым – четыре года. Название же «Борьба с коронавирусом. Открытие сезона» работа обрела в феврале, получив новые смысловые оттенки. А так как мне сейчас интересны процессы объёмизации, скульптуризации плоскостных фотографических изображений, все семь моих новых работ 2020 года были материализованы в виде объёмно-транспарентных фотографий на нарезанных лазером кругах и квадратах из нержавеющей стали. Всё-таки 2020 – год металла (металлической белой крысы) по китайскому календарю. Три таких зеркально-красочных объекта были выбраны куратором Михаилом Слободинским и включены в проект “2020 → 2070“ в музее архитектуры.

ОЛЬГА: Вы часто участвуете в выставках. Как обычно происходит создание работ? – вы делаете что-то под конкретный проект или кураторы находят подходящие работы среди готовых?

СЕРЖ: Да, участие в более чем трёхстах выставках (за 20 лет) – цифра немалая. Процесс создания коллективных художественных выставочных проектов — это всегда взаимодействие художников и куратора, это можно назвать «творческой кухней», а если сравнить с экономической моделью — как взаимоотношения продавца (производителя арт-продукта) и покупателя, только без денег — условными денежными единицами являются эмоции (восхищение, одобрение куратором созданного художником произведения). Обычно в коллективные выставочные проекты художники предлагают уже готовые, созданные произведения. А вот на персональных выставках художник старается показать новые серии, блоки своих новых произведений. Стараюсь соблюдать баланс, пропорцию: в году должна быть одна персоналка и десять-пятнадцать коллективок. Персональные проекты забирают гораздо больше сил, времени и ресурсов.

ОЛЬГА: А самому вам интереснее высказываться на актуальные темы сегодняшнего дня или творить вне времени и географии?

СЕРЖ: Мне, безусловно, интересны вопросы сегодняшнего дня, в том числе социальная проблематика. Для создания масштабных коллективных полотен собственных сил художника недостаточно, необходимы внешние ресурсы, как материальные, так и нематериальные – заинтересованность общества.

ОЛЬГА: У вас есть сейчас что-то в работе? Вы испытываете потребность сделать проект привязанный к сложившейся в мире ситуации? Если да, то на чем вы акцентируете внимание? Что вообще для себя вы вынесли из такого поворота нашей истории, жизни?

СЕРЖ: Текущую ситуацию можно обозначить как «разрыв» – полная неопределённость. Прогнозы давать невозможно – ситуация очень быстро меняется, один чёрный лебедь догоняет другого – нефть, рубль, коронавирус, карантин, etc. – ещё 2 недели назад мы обнимались и целовались при встречах на вернисажах, неделю назад стали посылать воздушные поцелуи с дистанции в полтора метра, а теперь и вернисажи запретили, и все на «карантиникулах» – кто такое мог спрогнозировать две недели назад?

Фотографии предоставлены автором Сержем Головачом

Открытие выставки «2020 → 2070» во флигиле «Руины» – https://yadi.sk/i/wpqyiqpMIQsa5g , предоставлено Frida Project Foundation. В связи с карантином выставка закрыта для посещения.

С соблюдением всех предписаний и постановлений относительно режима работы во время эпидемиологической ситуации работает персональная выставка Любови Нова «Без подобия» в Библиотеке им. А.Н. Толстого. Представленный Любовью Нова проект посвящен уникальности индивидуального опыта и общности человеческих проявлений, о своеобразии взгляда художника и о тех связях и параллелях, которые тянутся от него к другим. Каждый художник одновременно подобен всем своим предшественникам и при этом исключителен, и бесподобен. Живопись показывает мир, лишь напоминающий реальный, создавая альтернативное пространство, в котором можно жить. Именно в таком подобии «без подобия» состоит искусство, ведь «полное сходство вульгарно, несходство – обман» (Ци Байши). В своих работах Любовь Нова стремится приоткрыть неочевидную сторону вещей. На выставке представлено более 40 живописных произведений в жанрах натюрморта, пейзажа, портрета. Выставка работает до 19.04.20.

Фотографии предоставлены автором Л.Нова

Автор | | Ольга Серегина,
арт-обозреватель