О концепции выставок в музее “Гараж”, фигуре художника Рашида Араина, перформансе в России и теме колониальности в искусстве в интервью с Ярославом Воловодом, куратором Музея «Гараж».
Ярослав Воловод, куратор Музея «Гараж», сокуратор выставки «Рашид Араин. Ретроспектива», сокуратор проекта «Бюро переводов».
ОЛЬГА: Ярослав, Вы куратор музея «Гараж», поэтому первый вопрос у меня общий: в Гараже очень часто выставки открываются «пакетом» – например, сразу три новые выставки, как сейчас. Это случайный выбор «тройки» или есть правило, по которому вы формируете комбинацию выставок?
ЯРОСЛАВ: У нас есть формат открытия выставок сезоном. Иногда выставка открывается во время переэкспозиции, чтобы музей не пустовал подолгу. В нынешнем сезоне есть важные силы, формирующие единство. Если посмотреть внимательно на биографию Рашида Араина, то он же не только знаковый автор, он сделал ряд культовых выставок, важных для художников, представляющих постколониальный мир, глобальный юг, страны третьего мира, одновременно очень активно выступая как яркий публицист. В 1987 году Араин основал журнал Third Text – «Третий Текст», существующий до сих пор. Это уникальная интеллектуальная платформа, где кураторы, художники, мыслители из стран Латинской Америки, Азии, Африки, Карибского бассейна встречаются и обсуждают насущные проблемы, обмениваются мнениями. Араину присуща важная роль медиатора и роль педагога, эдьюкейтора. Это слово, от которого мы не можем избавиться, и которое мы не можем перевести. Во многом этому обязано появление русского названия проекта «бюро переводов». Слово «educator»… не знаю, как его перевести… «культур-трэггер», «методист», «учитель», «педагог» – как угодно, но это будет все равно не тот оттенок. Мы можем рассматривать Рашида Араина как большого эдьюкейтора, медиатора и педагога. Это первая линия.
ОЛЬГА: А Пепперштейн тогда как подключается к «тройке» этого сезона?
ЯРОСЛАВ: Это очень изолированный художник, как мне кажется. Он закрыт в себе, герметичен, автономен, он живет в своих мирах.
ОЛЬГА: Есть какая-то вертикаль, которая связывает выставку Рашида Араина, проект «Бюро переводов» и Пепперштейна? Какая-то центральная ось заложена в этих трех выставках или нет?
ЯРОСЛАВ: Эта ось неочевидна для зрителя. Она скорее очевидна для какого-то внутри музейного, межцехового понимания того, как функционирует сезон. В сезоне всегда должен быть яркий «блокбастер» или яркий художник. Обязательно должен быть российский важный художник. Мы все-таки в России, и должны быть вписаны в русский контекст.
Фото предоставлено музеем “Гараж”
ОЛЬГА: То есть, на уровне обсуждения программы вы закладываете сразу именно несколько выставок, выстраиваете определенную концепцию, а не совершенно хаотично выбираете выставки?
ЯРОСЛАВ: У нас проходят так называемые программные встречи, когда все заинтересованные кураторы, предлагают свои проекты, мы их обсуждаем. Обычно, это происходит очень активно, используется всевозможная аргументация, и по окончании мы голосуем. Таким образом складывается программа. У нас есть определенные цели. Например, в течение года мы должны сделать один «блокбастер», представить одного или нескольких важных русских художников и т.д.
ОЛЬГА: Здесь у вас две связующие – это понятие «educator», и яркая звезда.
ЯРОСЛАВ: Есть еще история, связанная с мигрантами.
ОЛЬГА: Если позволите, об этом чуть позже. Вот вы проголосовали, а как вы под это подобрали именно Араина? Как вы нашли конкретно его?
ЯРОСЛАВ: Опять-таки, институционально, это очень важный проект. Это коллаборация между четырьмя мощными институциями. Это гастролирующая выставка. Она уже в туре почти два с половиной года. Она была представлена в музее Ван Аббе, в известном музее в городе Эйндховен в Нидерландах, потом поехала в Музей актуального и современного искусства в Женеве, потом в Центр современного искусства Baltic в Нью-Кастле в Англии. Такие проекты тоже важны, поскольку мы встраиваемся в большую международную инфраструктуру. Мне, как со-куратору выставки, кажется, что это не такая чуждая фигура, не такая чуждая персоналия нашему контексту.
Rasheed Araeen. Photo Socrates Mitsios
Rasheed Araeen.Opus F3. 2014
Фото предоставлено музеем “Гараж”
ОЛЬГА: А вы его знали до того, как начали заниматься этой выставкой?
ЯРОСЛАВ: Более того, отчасти меня приняли на работу, потому что я его знал. Когда меня интервьюировали для приема на работу, то меня спросили, занимаюсь ли я наукой, пишу ли я о чем-то, и я ответил, что пишу диссертацию про Рашида Араина.
ОЛЬГА: А где вы пишете диссертацию?
ЯРОСЛАВ: Сейчас я пишу ее в МГУ, но тогда писал магистерскую в Bard колледже СПбГУ.
ОЛЬГА: То есть, вас пригласили именно поэтому?
ЯРОСЛАВ: Скорее всего, это такая шутка, но это было совпадение. Он мой герой во всех отношениях. Это фигура абсолютно не чуждая этому контексту, фигура, преодолевшая угнетение среды, преодолевшая стереотипы, добившаяся признания. На самом деле, опыт его, как пост-колониального художника может быть экстраполирован на то, что происходило у нас.
ОЛЬГА: Как он стал вашим героем? Как вы вышли на эту фигуру?
ЯРОСЛАВ: У всех кураторов обычно есть свой личный и профессиональный опыт, не связанный с историей искусства. Многие пионеры кураторства по образованию были не искусствоведами. Я по первому образованию востоковед-филолог. Я закончил Восточный факультет СПбГУ. Моим направлением была индийская филология. По первому образованию я был филологом с хинди, санскритом и урду. Я прожил много лет в Южной Азии, регион мне близок и знаком. Когда я начал заниматься искусством и, в частности, визуальным искусством, меня заинтересовало именно властное отношение – между колонией и метрополией, между художником оттуда и художественной средой там. Конечно, такую фигуру нельзя было не заметить.
Фото предоставлено музеем “Гараж”
ОЛЬГА: Понятно, что Араин действительно интересный самобытный автор, он прошел большой путь творческого развития, у него есть и графика, и живопись, в современном искусстве он делает скульптуры, перформансы. Но такой вопрос: например, сейчас идет выставка Фриды Кало. Нельзя отрицать, что она исключительно сильная женщина, которая преодолела все. Она является символом стойкости, мужества. А вот для вас определенное почитание Араина идет именно через восприятие его, как человека, который сумел дать мощный политический посыл, сумел противостоять среде? Или все-таки его сила в произведениях, в творчестве?
ЯРОСЛАВ: Я очень люблю Фриду, но есть очень много вещей, которые мне не нравятся. Но не в ней, а в том, что стало с ее работами. Она превратилась в показательную мученицу. В ее работах уже включен фетиш страдания, и я очень часто вижу, как люди смакуют эту боль. У нее был ужасный и тяжелый роман, выкидыш, травма. Как будто люди с удовольствием потребляют чужое страдание.
ОЛЬГА: Да, вы правильно поняли мой вопрос. Мне кажется, что ее известность в определенной степени завязана на это. А Араин с вашей точки зрения?
ЯРОСЛАВ: Если вы посмотрите на его скульптуру и на живопись, то это чисто модернистское автономное искусство, вполне себе функционирующее в белом кубе. У него был и период мощного взаимодействия с политической повесткой, когда его искусство стало более плакатным и манифестарным, более понятным, практически арт-активизмом, когда оно собственно и теряло свою автономию как искусство. У него есть такой период, и он представлен на выставке в главе «Пробуждение политического». В целом, мне кажется, что особенно его поздние работы не отвлекают от каких-то вех его биографии. Их можно смотреть и без его политического контекста борца, в них есть художественная самоценность.
Фото предоставлено музеем “Гараж”
ОЛЬГА: Чем вы объясняете то, что вновь возросла его популярность и интерес к нему в последние годы?
ЯРОСЛАВ: В мире искусства долгосрочные повестки на 5-10 лет вперед диктует Документа («documenta» (рус. документа) — выставка современного искусства, проходящая каждые пять лет в Касселе, Германия. Основана в 1955 году художником и куратором Арнольдом Боде. Прим. автора.) Например, в случае с предпоследним проектом Документы, который курировала Каролин Христов-Бакарджиев, был запущен абсолютно общемировой моцион темы феминизма и экологии. Последняя Документа Адама Шимчика ввела в мировой обиход проблемы колониальности, угнетенности. Имеются в виду все угнетенные: женщины, ЛГБТ, темнокожие, мигранты, люди с инвалидностью. Это был мощный вброс, «инъекция». Надо не забывать, что мир меняется, испытывает большие потрясения. Например, кризис беженцев. Эта повестка становится очень актуальной и докатывается даже до нас.
ОЛЬГА: Я как раз хотела спросить. Сейчас в Москве очень много приехавших к нам из Ближнего Зарубежья. Если беглым взглядом посмотреть на лица пассажиров в метро, на улицах города, в тех же магазинах и сравнить с посетителями Музея – это совсем другое процентное соотношение.
ЯРОСЛАВ: Да, большое спасибо за вопрос. Я рад, что вы его задали. У мигрантов нет равного доступа к публичным пространствам, благам, как у нас с вами – многие из них просто боятся зайти в музей. Они даже не знают, что у нас есть бесплатные дни, например, вечера пятниц. Но, в целом, у нас в музее есть инклюзивный департамент, который занимается расширением аудитории. Они работают со слабослышащими, глухими, незрячими, слабовидящими, с людьми третьего возраста. Департамент сейчас расширяет границы своей деятельности и активно занимаются вопросом привлечения беженцев и мигрантов. У нас будут бесплатные курсы узбекского и грузинского языков в рамках проекта «Бюро переводов». Более того, в рамках проекта «Бюро переводов» у нас будет замечательный проект художниц Ольги Житлиной и Анны Терешкиной – это долгосрочное исследование, существующее с 2014 года под названием «Насреддин в России». Это мультиязычное издание, газета на разных языках, в том числе, на родных языках мигрантов. Родилась газета из конкурса на лучшую шутку в духе Ходжи Насреддина, фольклорного персонажа, популярного на мусульманском Востоке. Авторы проекта используют его фигуру – у них он приезжает в Россию, сталкивается с нашей действительностью, идет в УФМС, не может правильно воспользоваться автобусом и т.д. В общем, сейчас Оля и Аня готовят новое издание уже с нашими мигрантами, потому что мы знаем, что в нашем музее они тоже работают. Мы открыто об этом говорим. Они будут готовить газету, посвященную мигрантам, работающим в культурных учреждениях.
Фото предоставлено музеем “Гараж”
ОЛЬГА: Вы, наверное, согласитесь, что определенная толерантность и возможность влиться в ту среду, в которую мигрант приезжает, очень зависит от культурного взаимодействия. В общем, учебная программа дает возможность мигрантам лучше понимать, куда они приехали, вливаться в культурную среду, взаимодействовать. Я не услышала на пресс-конференции об этом направлении вашей стратегии, связанной с мигрантами.
ЯРОСЛАВ: Мы только запустили эту программу. Так получилось, что проект «Бюро переводов», над которым мы работаем, попал в эту повестку.
ОЛЬГА: Это было сделано сознательно или так совпало?
ЯРОСЛАВ: Я сознательно предложил этих художников, безусловно. Когда мы с ними работали и работаем, я также подключил сотрудников инклюзивного отдела. Я чувствую, что компетенции постоянно умножаются, и где-то надо подключать коллег с другим опытом, с другим набором навыков.
ОЛЬГА: В принципе, через какое-то время вы сможете подвести итоги?
ЯРОСЛАВ: Да, но сейчас мы только в начале большого пути.
ОЛЬГА: Поскольку миссия «Гаража» заключается в том, чтобы выступать в роли образовательной институции, наверное, эта деятельность осуществляется не параллельно и отдельно от выставок, а вписывается и в их контекст? Например, к проекту ретроспективы Араина какая образовательная программа разработана?
ЯРОСЛАВ: Да, конечно, именно так. Я помогал активно ее разрабатывать в силу своего предыдущего образования. У нас будет очень интересная публичная программа. Послезавтра состоится public talk куратора оригинальной выставки в Ван Аббе Ника Айкенса и Рашида Араина, либо я, либо мой коллега Валентин будем модераторами. У нас будет лекция моего замечательного преподавателя Анны Челноковой о творчестве Салмана Рушди и Ага Шахида Али, ярчайших писателей-мигрантов . Будет и лекция от классика пост-колониальных исследований Гаятри Спивак. Пройдет серия Reading-group с Валентином Дьяконовым и со мной, на которой мы будем разбирать важные тексты из журнала «Третий Текст». Отдельно я прочту лекцию о Рашиде Араине и т.н. “черном искусстве” в Великобритании – это такая группа, конгломерат художественных потенций, который возник в 80-х годах в Англии. Они называли себя «black artists», хотя были и азиатами, и африканцами, и выходцами из Карибского региона. Используют этот термин политически, а не фенотипически, речь не о количестве меланина в коже, а о том, что «black» – это политическая деноминация. Мы «black», мы – часть коммьюнити, мы делаем особый «black-art» про особый «black experience». В публичную программу у нас всегда входят и перформансы.
Фото предоставлено музеем “Гараж”
ОЛЬГА: Прежде чем перейти к перформансу, я бы хотела спросить о мезонине. Как я поняла, это очень важная часть проекта Рашида Араина. Но все-таки немного локальная автономия. Вы не могли бы об этом рассказать?
ЯРОСЛАВ: Обычно, когда в музее мы показываем большие ретроспективные, сольные, монографические выставки, мезонин мы используем для того, чтобы представить там биографию художника. В этот раз мы решили пойти дальше, поскольку мы вводим для российского академического художественного дискурса тему постколониальности, борьбы за равноправие в искусстве, то мы решили, что лучше показать некую более широко-вещательную панораму. И я пригласил художника и исследователя, с которыми познакомился в Бангладеш. Он из Лондона, иранец по происхождению – Вали Махлуджи, много лет работает над проектом «Атлас культур». Это когнитивная карта или инфографика, отражающая течения, возникновения группировок, идеологий в странах глобального юга, а также то, как они связаны с Западом, зачастую опережая его, диктуя его повестку. В представленной карте Рашид Араин и повестка, связанная с третьим миром, т.н. «thirdworldism»– это только одна маленькая звезда в констеляции смыслов.
ОЛЬГА: Это было сделано специально для этой выставки в «Гараже»? Вы довольны?
ЯРОСЛАВ: Да, и более того, работа будет активирована особым образом в России. Мы будем приглашать российских художников, мыслителей, интеллектуалов, чтобы они туда внесли похожие события, феномены, течения мысли, возникшие у нас в Советском союзе, в Центральной Азии, также отражающие разнообразные утопические, антиколониальные течения.
ОЛЬГА: А вот теперь расскажите о перформансе. Вообще, это очень интересное направление в искусстве и очень важное. Но, честно говоря, у нас он не очень понимаем и даже не всеми принимаем, даже среди прогрессивно-авангардной молодежной группы. А в «Гараже» это часто присутствует, Когда была выставка «Ткань процветания» был воспроизведен прекрасный перформанс Йоко Оно. Мне очень понравилось. Я так понимаю, что выставка будет завершена как раз перформансом, и когда уже станет тепло, это организуют на прудах. Опять-таки, у вас сказано, что образовательная выставка – это как постоянно действующий перформанс. Все-так это направление продвижения перформанса специально выбрано «Гаражом» с целью популяризировать этот вид искусства, сделать так, чтобы перформанс понимался и принимался?
ЯРОСЛАВ: Да, совершенно верно. Я отвечу от себя, не знаю что думают коллеги. Мне кажется, что есть жанры, виды искусства, которые пока плохо смотрятся в России. Это видеоарт и перформанс. Если говорить о перформансе, то работа у нас идет полным ходом. У нас есть куратор публичных программ Анастасия Митюшина, создавшая структуру под названием Garage Live. Теперь у нас есть целое подразделение, связанное с performing и live arts. Это и поэзия, и театр, и танец, и перформанс. Да, мы работаем в этом направлении, мы хотим ввести это в художественный обиход.
Фото предоставлено музеем “Гараж”
ОЛЬГА: Хочу задать такой вопрос, поскольку есть возможность и передо мной куратор «Гаража». У меня часто спрашивают знакомые, которые профессионально занимаются перформансом, у которых есть готовые идеи и проекты, можно ли обратиться в «Гараж» с предложением или нет?
ЯРОСЛАВ: Мы всегда рады таким предложениями, но нужно помнить, что мы большая и мощная институция и от этого несколько неповоротливая.
ОЛЬГА: Если у человека есть абсолютно готовый проект, то он может обратиться с ним?
ЯРОСЛАВ: Да, мы абсолютно открыты к диалогу.
ОЛЬГУ: К кому можно обратиться?
ЯРОСЛАВ: К одному из кураторов. Мы планируем создание project space при музее – пространство, которое могло бы быть не зафиксированным под выставки на будущее, а могло бы отвечать какой-то текущей, текучей и ускользающей повестке, в которой как раз могли бы появляться такие проекты, резко-бьющиеся с повседневностью, отвечающие на какую-то модную тему. В том числе перформансы.
ОЛЬГА: Для некоторых это будет очень ценная информация. Вы сказали, что выставка Араина была в разных местах. А она меняет свою архитектуру?
ЯРОСЛАВ: Спасибо, очень хороший вопрос. Как я уже сказал, выставка гастролирующая и была уже в трех институциях до этого. Безусловно, она меняет свою выставочную архитектуру, и у нас она радикально новая по отношению к стенам Музея. Вернее, мы старались воспроизвести то, что мы видели изначально, но, как вы знаете, у нас здесь пространство бывшего советского ресторана, превращенного в музей. Это не выставочное пространство, и под каждую выставку мы создаем новую архитектуру. Выставка хронологически поделена на главы, поэтому пришлось много строить.
Фото предоставлено музеем “Гараж”
ОЛЬГА: А сам Рашид Араин остался доволен?
ЯРОСЛАВ: Да, он очень доволен. Более того, он очень трогательно относится к своим первым работам, созданным в Пакистане. И даже сейчас, будучи уже в преклонном возрасте, он всегда отвечает за развеску работ в самом первом зале.
ОЛЬГА: Он присутствовал и одобрял весь проект?
ЯРОСЛАВ: Да, несомненно.
ОЛЬГА: Скажите, пожалуйста, насколько я поняла, то ресторан «Гаража» даже подготовил специальное меню?
ЯРОСЛАВ: Абсолютно точно. У меня были серии брейн-штормов с нашим шеф-поваром, когда мы сочиняли новое меню, ориентируясь на кухню Пакистана и Северной Индии.
ОЛЬГА: Эта выставка гастролирующая. А в предыдущих институциях, где она была, такого опыта не было?
ЯРОСЛАВ: Такого размаха как у нас – нет.
ОЛЬГА: Араин попробовал эти блюда?
ЯРОСЛАВ: Еще нет, но мы с ним были на связи, когда я сообщал информацию шеф-повару. Он еще не успел отведать результат.
ОЛЬГА: Понятно, то есть Белов отдельно снимал пробу? Потому что он похвастался.
ЯРОСЛАВ: На самом деле, пробу снимал я, потому что я несколько лет жил там. Директор присоединился позже и одобрил.
ОЛЬГА: И как?
ЯРОСЛАВ: Попадание полное. Где-то мы снизили уровень остроты, но в целом хорошо.
Фото предоставлено музеем “Гараж”
ОЛЬГА: Вы же являетесь еще со-куратором образовательной выставки? На какие моменты там стоит обратить внимание вашему зрителю, гостям? Насколько я поняла, там 10 участников. Какой главный посыл проекта?
ЯРОСЛАВ: Стоит обратить внимание на то, что мы пытаемся представить это пространство в музее не кодифицированным, не зарегулированным, а бесплатным, оно всегда «0+», в нем всегда будет происходить какое-то действие: театральная читка, представление, перформанс и многое другое. Это пространство без условий, тебе в нем ничего не навязано. Ты можешь прийти просто полежать, пообщаться с медиатором, выпить с ним кофе, проговорить ряд проблем, с которыми сталкивается современная институция, прочитать газету о мигрантах, посмотреть частушки с бабушками. Да, это пространство максимальной свободы, где тебя не педагогизируют и не говорят, как смотреть искусство, какова твоя роль зрителя …
ОЛЬГА: Часто «образовательный» у нас понимается так, что тебе расскажут, что художник хотел «этим» сказать и что он думал. А здесь ты должен научиться воспринимать все самостоятельно. Людям дают удочку, а не рыбу, в этом суть?
ЯРОСЛАВ: У нас был важный ориентир – Жак Рансьер и его текст «Невежественный учитель», где он говорит об изначальном равенстве ученика и учителя. Здесь мы пытались это реализовать. Для наших посетителей важно то, что это пространство бесплатно, оно открыто всегда, сюда можно прийти в любое время и найти что-то разное. Это очень живое и перформативное пространство.
ОЛЬГА: Это довольно знаковая выставка. Образовательной программе «Гаража» исполняется 10 лет. Есть какая-то динамика? Насколько большое количество людей вливается именно в эту часть.
ЯРОСЛАВ: Динамика есть всегда. У нас есть люди, которые ходят исключительно на наши образовательные мероприятия и не ходят в музей. Мне кажется, что уже есть поколение московских детей, которое выросло на наших детских программах. Мы также запустили проект сотрудничества с ВШЭ – это кульминация нашей образовательной деятельности. У нас появилась там базовая кафедра, а вскоре появится магистратура. Мы пытаемся немного раскачать асимметрию, которая связана с тем, что внутри современного музея повестку диктует выставка.
Автор | | Ольга Серегина, арт-обозреватель
